Тургенев так и не написан с пледом на ногах. Голова носит явные следы неоднократных переписываний, в то время как руки, написанные сравнительно быстро, значительно свежее по живописи. Руки очень нравились самому Тургеневу.
В 1879 г. Репин еще раз перед Передвижной выставкой работал над портретом, переписав его фон[228]. В том виде, в каком тургеневский портрет дошел до нас и в каком мы его знаем по Третьяковской галерее, куда он перешел из Солдатенковского собрания, бывшего Румянцевского музея, он, хотя и не принадлежит к числу удачных портретов Репина, является наиболее удавшимся портретом Тургенева из всех до нас дошедших.
До этого портрета Репин начал другой, которым был доволен, но окружающие Тургенева — m-me Виардо, ее муж и др. — нашли его улыбку неприятной и заставили изменить позу, почему Репину пришлось взять новый холст. Старый у него сохранился, и он, подработав его позднее, уже в Петербурге, продал в Варшаву, некоему Н. Н. Максимовскому. Портрет этот сохранился в рисунке Репина на цинкографской бумаге, сделанном им в 1894 г. для каталога Н. П. Собко.
Еще позднее, в 1907 г., он еще раз пишет портрет Тургенева, с пенснэ в руках, на основе своих давних зарисовок и по памяти. Этот портрет был на XXXVI Передвижной выставке 1908 г. и воспроизведен в каталоге Фишера[229].
Чугуевец Жарков. 1868. ГТГ.
22. «Еврей на молитве» (I, стр. 157) — столько же картина, сколько и первоклассный портрет, мастерский по выполнению и тонкий по характеристике. Это этюд с натуры, относящийся к 1875 г. Такого исключительного живописного мастерства нет ни в одном из репинских произведений, написанных до того. Ясно видно, как многому научился Репин за два года жизни и работы в Париже. И все же на живописи «Еврея на молитве» тяготеет еще гипноз «галерейного тона», сковывавший свободу индивидуального творчества и мешавший пониманию и принятию совершившегося тогда великого переворота во французской живописи. Но вскоре у Репина произойдет решительный перелом во взглядах на задачи и, главное, «возможности» живописи. Художник начнет без предубеждения всматриваться в «дикие» картины Эдуарда Манэ и признает его мастером, даже полушутя-полусерьезно станет ему подражать, чему примером может служить изумительный этюд, написанный им с трехлетней дочурки.
23. Веруня Репина, набросанная в один сеанс, в два часа, «à la Manet», как он сам говорит в письме к Стасову[230]. Это подлинный шедевр, пока единственный в таком роде, мне известный[231].
24. А. П. Боголюбов, 1876 (I, стр. 163). Изображен по колена, сидя на диване с палитрой в руке, на фоне тисненых обоев. Писан очень долго, засушен и замучен. Лицо монотонно по живописи и неважно вылеплено. Один из неудачнейших портретов Репина, заставляющий думать, что он и сам измучился, работая над ним, и измучил свою модель. Писан в Париже.
Портрет неизвестной. Акварель. 1872. ГТГ.
25. В. А. Репина, по грудь, в шляпке с перьями, 1876. Писана в Париже, в темной «галерейной» гамме. Лицо монотонно, рыжевато и плохо вылеплено.
26. С. Г. Овденко, доверенный П. М. Третьякова по его коммерческим делам в Париже (I, стр. 161), 1876, необыкновенно сильно и смело, широкими мазками проложенная голова, выпадающих из общей линии русской школы живописи и явно примыкающая к французской, ближе всего к кругу Леона Бонна 70-х годов. В живописи все еще преобладает теплый, красноватый «галерейный» тон.
27. «Семейная скамья» (или «На дерновой скамье») (I, стр. 171). В саду, на дерновой скамье дачи Шевцовых, в Красном селе, расположилась группа Шевцовых и Репиных: А. И. и Е. Д. Шевцовы (тесть и теща Репина), их сын и невестка А. А. и М. П. Шевцовы, В. А. Репина (крайняя слева) и старшие девочки Репиных, Вера и Надя, играющие на траве. Неяркий солнечный день; лучи солнца пробиваются из-за легких облаков, покрывающих небо. Общий тон серебристо-зеленоватый.
На тонкой живописи этой картинки впервые сказалось у Репина определенное влияние французских художников-пленеристов. Несмотря на преобладание здесь пейзажа, «семейная скамья» — подлинный миниатюрный групповой портрет, притом трактованный необыкновенно декоративно, живописно и даже монументально, благодаря чему фотографический снимок с картинки производит впечатление снятого с большого холста. Появление ее в Русском музее незадолго до революции произвело немалую сенсацию в тогдашних художественных кругах, единогласно признавших это произведение одним из величайших созданий мастера.
228
«Фон у Тургенева я опять перепишу, ближе к первоначальному сделаю» (письмо к Третьякову от 30 марта 1879 г.). — Там же, стр. 42.
229
[Подробнее о работе Репина над портретами Тургенева см. И. С. Зильберштейн. Репин и Тургенев. М.—Л., 1945].
230
Письмо от 1/12 октября 1875 г. — Архив В. В. Стасова [
231
Портрет был до начала революции в собр. В. А. Репиной, а затем перешел к одному из петербургских собирателей. [В настоящее время хранится в ГТГ.]