Кто-бы спорил, мысленно поддакнул ей Кузин, поражённый тем, как уверенно Марина Олеговна сыпала именами и датами, демонстрируя завидную осведомлённость — лет-то сколько прошло, а всё помнит!
— Визиток Котовский не оставлял, — продолжила Фирсова. — Чего не было, того не было. Но однажды он освободил два десятка арестованных за аграрные беспорядки крестьян, которых гнали в Кишиневскую тюрьму, и оставил в книге старшего конвойного расписку: «Освободил арестованных Григорий Котовский». Вполне вероятно, что ваш «Бес», знал об этом и, просто творчески развил идею, как бы заявить о себе во всеуслышание — отсюда и визитные карточки… В уцелевших полицейских документах не раз упомянута ярко выраженная склонность Котовского к самолюбованию, театральным жестам, позёрству… Чего стоило одно его «Я — Котовский!» при входе в намеченный для ограбления ювелирный магазин или квартиру. Все его подельники, чтобы не быть опознанными, надевали полумаски или закрывали низ лица шейным платком на ковбойский манер, он же — никогда. Славы жаждал. И ваш «Бес», похоже, такой же. Если вас интересует моё мнение, то подражательство здесь налицо! — уверенно подвела черту под сказанным Марина Олеговна.
— Тогда смотрите, что получается… — как бы предложил порассуждать Кузин. — Выходит, «Бес» либо входит в ближний круг общения ныне здравствующей родни Котовского, либо сам является одним из его потомков. В общем, одно из двух. Иначе, откуда ему знать всё то, что вы мне сейчас рассказали, чтобы имитировать «подвиги» атамана Адского, пусть и с поправкой на нынешние реалии? Как не крути, «Бес» обладает достаточно полной информацией об уголовном прошлом Котовского. Можно, конечно, предположить, что некто — допустим, друг семьи Котовских, похожий на Котовского, совершая преступления, умышленно косит под Котовского… — Алексей Борисович с сомнением покачал головой. — Но мне лично версия с родственной связью представляется куда более вероятной. По крайней мере, она объясняет внешнее сходство между ними.
— Кто бы ни был ваш бандит, зачем ему это? — ни к кому не адресуясь, задумчиво обронила Марина Олеговна.
Вопросик был из тех, что валят наповал. Никакого хотя бы мало-мальски приемлемого ответа в данный момент у Кузина, конечно же, не нашлось. Он лишь пожал плечами.
— Я — сыщик, а не гадалка. Но когда мы этого субчика возьмём, обязательно поинтересуюсь… — и возвращая разговор в прежнее русло, напомнил: — Сейчас «Бесу» тридцать пять или около того. Теоретически он мог бы быть внуком или внучатым племянником Котовского. Надеюсь, вы мне поможете в этом вопросе определиться?
— Вынуждена вас огорчить, — с сожалением сказала Фирсова. — Я действительно много общалась с Ольгой Петровной, которая принимала в создании музея самое деятельное участие, но о родне мужа она ничего рассказывала, да и вообще избегала разговоров даже о своей семье… Возможно для неё это было чем-то глубоко личным, что непозволительно выставлять напоказ и о чём посторонним знать не следует. Встречаются, знаете ли, люди, для которых семейная тема — табу… Вполне возможно, что она просто считала это не относящимся к делу — ведь музей посвящался Котовскому — герою Гражданской войны, а не Котовскому — мужу и отцу… Впрочем, у неё уже не спросишь — скончалась в 1961 году. Всё что мне известно — это то, что у них было двое детей: сын — Григорий, 1923 года рождения, и дочь — Елена которая родилась в 1925-м, через пять дней после смерти своего отца.