— Шесть месяцев. — Он одарил нас почти задумчивой улыбкой. — Мейз, которую ты знаешь, была совсем не похожа на мягкую маленькую блондинку, которая буквально ворвалась в мою жизнь шесть месяцев назад.
Значит, она была блондинкой. Это тоже было новостью.
Очевидно, я знал, что у нее не было от природы фиолетовых волос, но у нее были темные брови и, ну, не было отросших корней, так что у меня не было другого способа узнать.
Я не мог представить ее блондинкой. Это, казалось, не шло ей.
Но опять же, я думаю, что, черт возьми, я ее совсем не знал.
— Почему мы? — спросил Рейн, качая головой.
— Ты безопасный. Вы очень изолированная группа. Ты ненавидишь гребаных русских и не допустил бы, чтобы пара из них вообще что-то вынюхивала, не говоря уже о том, чтобы угрожать одному из твоих членов. Если бы вы ее приняли, вы бы ее защитили.
— Значит, ты просто собирался оставить ее здесь? — спросил Рейн, сдвинув брови. — На неопределенный срок? Просто разыгрывать из себя кого-то, кем она не была, для чего, до конца своей гребаной жизни?
— Лучше притвориться, что ей нравится кататься на байке, на котором она проклинала все на свете, чем оказаться задушенной в каком-нибудь переулке, тебе не кажется?
— Они настолько опасны? — спросил Рейн. — Потому что, честно говоря, я ни хрена о них не слышал.
— Да, ну, из того, что я слышал, ты доволен своей торговлей оружием. Вы не собираетесь продавать бедных русских девушек тем, кто больше заплатит. У тебя нет причин знать о них. В любом случае, это проблема города. Они не пересекают границу.
Я все еще был довольно захвачен образом, который возник при фразе, задушенной где-то в каком-то переулке, чтобы обратить на них больше внимания.
— Почему они так сильно хотят ее смерти? Она не столкнула их с копами.
— У нее была копия документов, которые она передала копам.
— Я предполагаю, что теперь они у тебя.
— Да. Но только до тех пор, пока я не найду копов, которым доверяю, чтобы передать все это, чтобы их уничтожить. Однако русские всегда жестоки. Они убьют кого-нибудь только за то, что он наступил им на обувь. Она попыталась ударить их в спину? Они не простят этого. А потом, пару дней назад, они закрыли магазин. Их офисы исчезли. Их законные предприятия все еще работают, но их нет. Так что я не знаю, что, черт возьми, происходит в данный момент. И мне это чертовски не нравится.
— Хорошо, — сказал Рейн, распрямляя руки. — Пару часов назад я отправил Мейз за продуктами. Когда я заметил, что она все еще не вернулась, я начал расспрашивать окружающих. Потом Кэш сказал, что видел мой грузовик на вокзале. Мы поехали. Багажник был полон испорченных продуктов. Она заплатила за чертову парковку на несколько часов и заперла ключи внутри. Это все, что у нас есть.
Кей кивнул, затем посмотрел на меня, приподняв бровь. — Ты спишь с ней. Тебе есть что добавить?
Я чувствовал, как все взгляды падают на меня. Рейн просто смотрел. Кэш ухмылялся. Ренни не выглядел удивленным. Дюк сдвинул брови, но я, черт возьми, понятия не имел, почему. — У меня ничего нет, чувак. Ты хорошо ее обучил. Она не проговорилась ни о чем из этого дерьма. Все, что я действительно знаю о ней это о бывшем и маме, и что у нее проблемы с доверием. Думаю, теперь я знаю, почему.
— Она рассказала тебе о Тато и ее маме? — удивленно спросил Кей.
— Тато? — повторил я, почти смеясь. Гребаное сучье имя для сучьего человека. — Если это имя бывшего, то да. А что?
— Потому что она знала, как нужно было делать все лучше. Она не должна была никому ничего рассказывать о своем прошлом.
— Ну да, она же человек. Она облажалась, — прорычал я, отталкиваясь от остальных и направляясь к двери. Где я обнаружил, что моя рука зажата в сильной хватке. Я повернулся, глядя на Кея. — Убери свою гребаную руку от меня, чувак.
— Куда ты идешь?
— Мы не делаем ничего хорошего, стоя здесь и болтая. Я направляюсь в Филадельфию.
— Репо… — сказал Рейн предостерегающим голосом, который я знал достаточно хорошо, чтобы понять. Он говорил мне, что у меня нет разрешения идти. И да, ну и черт с ним.
— Будь умнее, — вмешался Кей, прежде чем я успел по-настоящему поиметь себя, возражая Рейну. — Мы не можем ехать в Филадельфию, пока не убедимся, что ее здесь нет. Какого хрена ты собираешься делать? Ходить по всем улицам? Поговорить с каждым человеком?
Он был прав.
— Джейни и Алекс, — сказал я, поворачиваясь к группе. — Записи с камер на вокзале.
— Репо… — снова повторил Рейн тем же голосом.
— Не смей, черт возьми, пытаться сказать мне, что это чертовски отличается от того, что ты сделал с Саммер и Кэшем с Ло, и Волком с Джейни. Вы все нарушали правила, когда ваши женщины были в беде, и я не хочу слышать ни единого гребаного слова об этом, — сказал я, думаю, на мгновение шокировав их всех, прежде чем Рейн слегка кивнул.