— Дерьмо, — выдохнула я, пытаясь подняться, понимая, что произошло. Я заснула во время дежурства. Блядь. Не было никакой возможности…
— Полегче, — потребовал Репо мягким голосом, его рука приземлилась в центре моей груди и толкнула меня обратно на землю. — Все в порядке.
— Как долго… — начала я спрашивать, мое сердце колотилось в груди так сильно, что меня затошнило.
— Недолго. Дюк сказал мне, что ты заболела. Потом вошел Ренни и сказал, что ты выглядишь как мертвец на ногах. Я решил, что мне следует проверить, как ты. Хорошо, что я это сделал. Ты была чертовски безрассудна. О чем ты только думала?
— У меня была работа, — возразила я, пытаясь принять сидячее положение, мои руки дрожали под давлением.
— Если ты не можешь позаботиться о себе, ты не сможешь позаботиться и о лагере. Часть того, чтобы быть хорошим членом — это знать, когда ты должен опереться на одного из своих братьев, Мейз.
Я заметила движение позади Репо и потянулась к Маглайту (прим.перев.: марка фонарика) рядом с моим телом, подняв его за легкий конец, чтобы ударить тяжелой стороной, если понадобится. Но тут в поле зрения появился Дюк, подняв руки ладонями вверх. Я почувствовала, как мои глаза осуждающе опустились на него, и он пожал плечами. — Извини, Эйз. Ты ни в коем случае не должна быть здесь, когда даже не можешь встать со своей койки. Это не девчачьи штучки. Если бы это был кто-то из парней, я бы тоже пошел к Репо. — Почему-то я в этом сомневалась и почувствовала, как мои глаза закатились. — Такая чертовски упрямая, — сказал Дюк, качая головой, но улыбаясь, как будто одобрял, когда он наклонился, схватил фонарик и пошел делать свой обход.
— Пойдем, милая, — сказал Репо, положив руку мне на спину и поднимая нас обоих на ноги. К моему абсолютному ужасу, мне пришлось отдать ему почти весь свой вес, мое собственное тело полностью отказалось от меня.
Теперь я была почти уверена, что доберусь до задней двери комплекса.
Я говорю «почти уверена», потому что помню, что видела заднюю дверь. А потом все, что я увидела — это мои веки.
В следующий раз, когда я проснулась, я была в постели.
Я мало что заметила, кроме того, что мои уши были настолько забиты, что я почти ничего не слышала, мои носовые пазухи болели, они были такими полными, в горле чувствовалось, как будто я проглотила кислоту, все болело от шеи вниз, и я была вся в поту и так замерзла, что мои зубы стучали.
Но я заметила еще одну вещь. Кровать, в которой я лежала, была не моей.
Сама комната не была моей.
Я знала это, потому что моя комната была холодным, сырым, темным подвалом, в котором всегда пахло стиральным порошком и мужскими ногами. В этой комнате, хотя и не было окон, как и в остальной части комплекса, не было холода, сырости или темноты. На стенах были черно-белые обои с изображением туманного леса, что делало ее уютной и расслабляющей. Напротив кровати, на которой я лежала, стоял белый комод с гигантским телевизором, а сбоку была дверь, за которой я могла разглядеть душевую кабину. Сама кровать была огромной и покрыта белыми простынями и пушистым белым одеялом, в которое я была плотно завернута… и промокла от пота.
Пока я с любопытством оглядывалась по сторонам, дверь в комнату открылась, и вошел Репо с подносом в руках. Его взгляд остановился на мне, и он натянуто улыбнулся, обойдя кровать и поставив поднос рядом с моими плечами, когда он сел у моего бедра. Его рука двинулась вперед, прижимаясь к моему потному лбу, и я хотела оттолкнуть его, но мои руки были заперты под одеялом, и было слишком холодно, чтобы вытащить их. — Привет, милая, — сказал он, слегка покачав головой. — Все еще горишь. Открой, — сказал он, потянувшись за двумя таблетками с подноса вместе со стаканом апельсинового сока и поднося их к моим губам. — Ну же, Мэйз, — тихо, устало попросил он, как будто, возможно, не очень сознательная я доставляла ему неприятности. Я открыла рот, и таблетки скользнули внутрь, когда его рука легла мне на шею, чтобы наклонить мою голову так, чтобы он мог поднести сок к моим губам. Глотать было ужасно, но я знала, что лучше не пытаться отказываться от лекарств, которые могли бы помочь. — Как ты себя чувствуешь?
Я всхлипнула, когда он поставил стакан обратно на поднос и достал термометр. —Открой, — потребовал он, просовывая его мне под язык, и я закрыла рот вокруг него. — Ты проспала почти шестнадцать часов, — сказал он мне, пока мы слушали, как термометр отсчитывает секунды. Я почувствовала, как у меня округлились глаза, и он покачал головой. — Расслабься. Рейн был здесь. Он не злится, что ты на какое-то время вышла из строя, — сказал он, вытаскивая термометр и ругаясь. — Черт, — прорычал он, бросая его на поднос, и вдруг потянулся за одеялом и сорвал его с меня.
— Холодно, — закричала я, пытаясь схватить его и снова прикрыться больными руками.
— Я знаю, милая, — сказал он, потянувшись ко мне и подняв меня с кровати, прижимая к своей груди. Он встал, взяв меня с собой, и пошел в ванную. Он включил свет плечом, открыв среднюю по размеру ванную комнату, которая могла похвастаться простым туалетным столиком, душевой кабиной, о которой я упоминала ранее, необходимым туалетом и ванной. Прежде чем я успела спросить, что он делает, он сел на борт ванны, протянул руку, чтобы включить воду, а затем усадил меня рядом с собой. Его руки потянулись к подолу моей футболки, и прежде чем я успела понять его намерение, он стянул ее с меня. Мой разум, возможно, был немного вялым, но я взвизгнула и потянулась, чтобы прикрыть лифчик. — Прости, Мейз. Нет места скромности. Нам нужно сбить эту лихорадку, — сказал он, его руки потянулись к моей пуговице на джинсах и молнии и быстро справились с ними.
— Репо… — сказала я, качая головой, когда почувствовала, как на моих щеках появляется смущенный румянец. Мало того, что меня раздевал мой босс, так еще и на мне был отвратительный кремовый лифчик, а на трусиках были маленькие красные и розовые сердечки.
Увидев, как я покраснела, его лицо смягчилось, когда он встал, сбросил ботинки, потянулся за футболкой и сбросил ее. — Тогда давай сравняем счет, да? — спросил он, потянувшись за пуговицей и молнией, затем снял штанины, оставшись в темно-синих боксерах. Он наклонился, обнял меня за спину и приподнял на пару дюймов, чтобы стянуть с меня штаны. У меня перехватило дыхание от этого контакта, я перевела взгляд на его лицо, когда ощущение сальто прошло через мой живот. Услышав мое прерывистое дыхание, его глаза нашли мои, когда его пальцы потянули материал вниз по моим бедрам. Он сделал глубокий, медленный вдох и нарочито отвел взгляд.
Следующее, что я помню, это то, что я была в ванне, Репо держал меня, пока я боролась, чтобы выбраться из слишком горячей воды.
— Я знаю, — сказал он, когда одна его рука надавила на мои бедра, а другая сильно прижалась к грудной клетке. Было так жарко, что вода уже окутывала всю ванную комнату паром. — Господи Иисусе, — проворчал он, и я повернула голову, чтобы посмотреть на него, обнаружив, что у него на лбу выступил пот. Я наблюдала, как моя рука медленно поднялась, вытирая пот, оставляя за собой след горячей воды. Рука Репо сомкнулась вокруг моего запястья, удерживая его на секунду, когда его глаза пронзили меня, прежде чем медленно опустить его обратно в воду. — Ты должна попотеть от этой лихорадки, — объяснил он, чтобы заполнить неловкое молчание.
— Тебе не нужно быть здесь.