— Ты чертов кусок работы, — сказал он, качая головой и поворачиваясь к мишеням. — Ты начнешь первой, — сказал он, забирая мой пистолет и заменяя его своим, так как он был заряжен.
Я кивнула, глубоко вздохнула и отошла на пару футов. — Отсюда? — уточнила я.
— Да, пока этого достаточно, — сказал он рассеянно, но я чувствовала на себе его взгляд.
Я глубоко вздохнула, широко расставила ноги и подняла пистолет, держа рукоятку в правой руке, а левой обхватила переднюю часть рукоятки, чтобы удержать его. На выдохе, как учил меня Гейб, я медленно нажала на спусковой крючок. Выстрел эхом разнесся по пустому пространству, заставив птиц разлететься из своих укрытий на деревьях, когда моя пуля прожужжала и попала в центре манекена.
— Ты можешь сделать выстрел в голову? — спросил он, подходя ко мне сзади, заглядывая мне через плечо, так что я почувствовала его дыхание на своей шее, и, несмотря на изнуряющую жару, я почувствовала, как по мне пробежала дрожь.
— Посмотрим, — сказала я, прицелившись и попав точно в левое ухо.
— Еще раз, — проинструктировал он, но, когда я протянула руки, его рука переместилась на внутреннюю сторону моего локтя, нажимая, пока я не согнула его. — Не зажимай руку, держи ее свободной. — Я напряженно кивнула и снова нажала на спусковой крючок, попав туда, где должен был быть глаз, немного съежившись от изображения, которое я получила в своей голове. — Хватит, — сказал он, отходя от меня и забирая пистолет из моей руки. — Иди и встань перед мишенью.
Я почти уверена, что моя кровь сразу же похолодела от этой инструкции. — Прости, что? — спросила я, повернувшись к нему лицом и сдвинув брови.
— Встань перед мишенью, — сказал он, проверяя обойму, прежде чем посмотреть на меня.
— Ты не можешь быть чертовски серьезным.
— Ты подвергаешь сомнению приказ?
— Я сомневаюсь в твоей меткости и здравомыслии.
На это он усмехнулся. Его рука поднялась, большой палец нежно погладил мою челюсть. — Ты действительно думаешь, что я сказал бы тебе сделать это, если бы был хотя бы шанс, что я испорчу это лицо?
Я проигнорировала трепет в животе, когда он назвал меня привлекательной, потому что на самом деле стоять перед целью было гораздо важнее. — Гм, Репо, это не ярмарка. Пули не войдут в цель, как в колесо для метания ножей. И пусть у меня не самая захватывающая жизнь в мире, но мне все равно очень нравится быть живой, чтобы прожить ее.
— Мейз… верь мне, хорошо?
Я закрыла глаза на выдохе, когда его палец снова погладил мою щеку. Затем, каждая клеточка моего тела кричала, чтобы я этого не делала, я повернулась и пошла к цели.
— Эй, — позвал он, когда я отошла, — завяжи волосы, — скомандовал он. Затем, сообразив, что для этого, должно быть, была веская причина, я сняла резинку с запястья и завязала волосы.
Я сделала глубокий вдох, прижавшись спиной к мишени, заложив руки за задницу, втянув плечи, пытаясь сжаться как можно сильнее. Через поле я наблюдала, как Репо снова проверил обойму, прежде чем поднять руку. Да, рука. Единственное число. Он даже не раздвинул ноги, чтобы распределить свой вес. Он не делал ничего из того, чему меня учили, что было неотъемлемой частью точного выстрела. Затем я стояла там, застыв в абсолютном ужасе, когда он выпустил шесть пуль подряд быстрее, чем я успела перевести дыхание. Пули просвистели мимо моего тела почти одновременно, так быстро и близко, что я почувствовала, как они двигают воздух вокруг меня, прежде чем они вонзились в цель позади меня.
Когда он опустил руку, я скользнула вниз по мишени на дрожащих ногах, пока моя задница не коснулась земли, подтянув ноги и обхватив их руками, пытаясь остановить дрожь внутри.
Минуту спустя Репо присел передо мной на корточки, положив руку мне на колено. И, что ж, я почувствовала, как гнев поднялся, когда моя голова резко поднялась, чтобы посмотреть на него. — Я прошла твой дурацкий гребаный тест? — прошипела я, сжав челюсти так сильно, что зубы заболели от того, что я их стиснула. — Из любопытства, на этой охоте Волк делает… из Дюка оленя? И эта оценка навыков Ренни в Хейлшторме включает в себя привязывание к стулу с заклеенными глазами во время инъекции ЛСД аля Мел Гибсон из «Теории заговора»? Вы, ребята, такие чертовские извращенцы.
— Эй, — сказал он, его голос делал эту неприятную успокаивающую вещь, когда его большой палец переместился под мой подбородок и приподнял его, — встань и повернись, чтобы посмотреть на цель.
— О да, еще один приказ.
— Мейз, просто, блядь, сделай это, хорошо? — спросил он все еще спокойным голосом.
— Отлично, — проворчала я, поднимаясь на ноги и поворачиваясь, чтобы посмотреть на цель. И там было шесть пулевых отверстий: по одному с каждой стороны моей головы, одно сверху, по одному с каждой стороны моего тела и одно внизу, там, где мои ноги были раздвинутыми.
— Видишь, — сказал он, двигаясь прямо за мной, его руки вытянулись по обе стороны от моего тела и засунули пальцы в отверстия по бокам моей головы.
— Видишь, что? Как близко ты был к тому, чтобы застрелить меня?
— Посмотрим, как близко я смогу подобраться, даже не задев тебя, — поправил он, не отодвигаясь, хотя его руки опустились. — Шотер — лучший стрелок, которого я когда-либо видел, Мейз, но я чертовски близок к тому, чтобы стать вторым.
— Я не понимаю, с какой целью это было, — сказала я, слегка покачав головой, и почувствовала, как мой затылок коснулся его груди. Он был слишком, слишком близко.
— Мэйз, я много чего умею, но я не глуп и не невнимателен, — начал он. — Ты нам почти не доверяешь. И, что ж, отсутствие доверия — это просто чертовски глупо.
— Серьезно? Это просто попытка заставить меня доверять тебе? Сделаешь ли ты то же самое с Ренни и Дюком, когда они получат свою очередь с тобой?
— Нет. Но разница в том, что с ними мне это не нужно.
— Зачем беспокоиться обо мне, когда вы, ребята, очевидно, делаете все, что в ваших силах, чтобы выгнать меня?
— Возможно, это не имеет к ним никакого отношения, Мейз. Может быть, это касается нас с тобой.
Я почувствовала, как напряглась. — Нет ни тебя, ни меня, — сказала я тихим голосом.
— Конечно, черт возьми, есть, — сказал он, его дыхание у моего уха, его слова подчеркивались раскатами грома.
— Не может быть, — возразила я, качая головой, наблюдая, как одна из его рук скользнула вверх по моему бедру, затем вверх и по животу, складываясь на нем и притягивая меня к своей груди.
— И все же, — пробормотал он, опустив голову. Его губы нашли чувствительное место прямо под моим ухом, мягко надавливая и заставляя меня содрогаться.
— Репо, — прошептала я, слыша мольбу в своем тоне, но не уверенная, что прошу его остановиться или дать мне больше.
Его нос приподнялся, дразня край моего уха, прежде чем его язык двинулся, чтобы подразнить мочку. — Скажи мне, что ты не хочешь этого, и я остановлюсь, — сказал он, когда первые несколько крупных капель дождя упали на наши головы и плечи.
Конечно, я хотела этого.
Я хотела этого так же, как я хотела, чтобы Приспешники приняли меня, как я хотела, чтобы Кей гордился мной, как я хотела продолжать дышать.
Это больше не казалось чем-то таким простым, как желание, страсть. Это было похоже на потребность, на что-то необходимое, чтобы продолжать идти.
Поэтому я проглотила комок, который пытался заставить меня придерживаться плана, следовать правилам, поступать правильно, и признал правду. — Я хочу этого, — вздохнула я, когда его рука сжала мой живот, его зубы прикусили мое ухо, и небо, наконец, разверзлось.
— Повернись, милая, — сказал он глубоким, перекатывающимся голосом, от которого у меня перевернулся живот, когда я повернулась в его руке. Его одна рука опустилась мне на спину, другая поднялась, чтобы провести по моей шее, пока он не схватил меня за хвост и не вытащил мои волосы, надев резинку на свое запястье для сохранности, прежде чем обхватить мою челюсть.