Если наше прошлое действительно определяло нас, я был бы злобным, жестоким, ужасающим, бездушным калекой и убийцей.
Правда, я был таким.
Но это было не то, кем я стал.
Кем я стал, так это человеком, который никогда больше не хотел быть таким.
Если не считать кошмаров, которые были у меня, и, следовательно, моей постоянной усталости разума и тела, это имело очень мало веса в моей повседневной жизни.
Я чувствовал то же самое по отношению к Мейз.
Мне не особенно нужно было знать, что сделало ее упрямой, упорной, несносной, саркастичной, решительной, но в то же время милой, мягкой и уязвимой. Мне не нужно было знать, как она научилась драться, стрелять и ездить на байке. Все, что мне нужно было знать, это то, кем она была. Она была всем этим. Она была умной и способной. Ее защищали по причинам, которые у нее были, и мне не нужно было знать, чтобы понять.
Не имело значения, какой ее любимый цвет.
Не имело значения, какими были ее самые ранние детские воспоминания.
Не имело значения, считала ли она помидоры и авокадо слишком мягкими и отвратительными для еды.
Что имело значение, так это женщина, рядом с которой я работал, тренировался и проводил время ежедневно.
Это женщина? Да, я подумал, что она, возможно, стоит всех этих хлопот.
Конечно, когда-нибудь я хотел бы узнать все остальное дерьмо. Но я не был настолько бредовым, чтобы поверить, что она предложит такую личную информацию человеку, который может и должен будет использовать ее против нее.
Дело в том, что мне нужно было участвовать в этой долгой игре, если я хотел большего, чем трахаться на поле. Хотя, тот трах в поле, несомненно, был лучшим трахом в моей жизни. Это было грубо, первобытно и просто чертовски… откровенно. Вот что это было. Между нами не было ни преград, ни лжи, ничего, кроме тел, наслаждающихся телами, только осознание связи между нами.
Поэтому, если я хотел получить шанс на повторение, мне нужно было перестать играть в перетягивание каната с Мейз и быть откровенным. Мне нужно было рассказать ей, как все было. Я планировал выгнать ее, но это не меняло того факта, что я хотел попробовать быть с ней.
Правда, это была рискованная игра.
Но если вы хотите выиграть по-крупному, вы должны быть готовы рискнуть.
Я вздохнул, схватил сменную одежду и пошел в ванную, чтобы принять душ.
Я собирался поговорить с ней.
После того, как у нее будет возможность привести себя в порядок и расслабиться.
В любом случае вокруг было слишком много мужчин, чтобы подслушивать.
На следующее утро у нее была ранняя утренняя смена.
Я буду там.
В любом случае, я не сплю.
Глава 13
Мейз
— Что? — спросила я, мой рот слегка приоткрылся, когда мое сердце начало колотиться, и пот от стресса выступил на моей коже.
— Ты слышала меня, Вайолет, — сказал он, подняв бровь. — Я записал номер вчера вечером, когда они не переставали тебе звонить. Потом я был в слишком дерьмовом состоянии, чтобы что-то с этим делать. И сегодня мы все были заняты. Пока я не вернулся немного раньше, чем вы с Репо. Поэтому я немного осмотрелся. Знаешь, что я нашел?
— Что это Центр боксерской подготовки К.С.И. звонил мне? — спросила я, сарказм пропитывал мои слова, чтобы скрыть страх, который пробегал по моей нервной системе. — Ух ты, Шерлок, я так впечатлена твоими навыками расследования. Это было почти так, как будто они были где-то указаны. О, подожди, это же компания… так оно и есть.
В ответ на это губы Ренни слегка дрогнули, прежде чем снова сложиться в прямую линию, и я впервые увидела, что он не тот человек, за которого я его первоначально приняла. Он очень хорошо носил свою маскировку: беззаботный, веселый, милый, дурачок с добрым сердцем. Он никогда не оступался, если не считать драки с Дюком, и, что ж, они были мужчинами, а иногда мужчины просто дрались, потому что в их инстинктах было решать проблемы кулаками, а не словами. В противном случае, он был на сто процентов тем Ренни-маскировщиком все время.
Но человек передо мной был тем человека, который скрывался под этим.
И в его глазах было немного холода, немного пустоты в голосе, в нем была какая-то резкость, которая, можно поклясться, могла разорвать тебя на куски, если ты подойдешь слишком близко.
— Давай попробуем еще раз. Какие у тебя дела с боксерским центром?
— Какого хрена это имеет значение? Ты бы спросил меня, если бы это был какой-нибудь заурядный звонок из спортзала?
— Разве какой-нибудь заурядный физкультурник стал бы звонить тебе двадцать с лишним раз за одну ночь?
— Если бы я была должна им деньги, возможно, — размышляла я.
— Мило, — сказал он, качая головой, и я увидела там борьбу между двумя личностями Ренни. В конце концов, тот резкий победил. — Но отделы выставления счетов не будут звонить в нерабочее время.
— Если бы они были, скажем, в Калифорнии, возможно, они бы это сделали.
— Хорошая попытка, Вайолет, но я не дурак.
— Почему тебя волнует, кто мне звонит?
— Потому что это не нормально, и мне это не нравится.
— Господи, Ренни, я никогда не считала тебя такой задницей.
— Ты многого обо мне не знаешь, Мейз.
Именно в этот момент на первый план в моем сознании вышли слова Дюка, слова, которые он сказал, когда говорил о Ренни: «Не все такие, какими кажутся, Эйз».
Знал ли тогда Дюк о Ренни? Была ли та тьма, что была в Ренни, причиной их ссоры?
Потому что, честно говоря, из-за того, как он себя вел, мне самой захотелось провести с ним пару раундов.
— Интересно. Значит, тебе позволено иметь свои секреты, а мне свои нет?
— Что-то в этом роде. По крайней мере, не от меня.
— Что делает тебя таким особенным?
— К.С.И. бокс, Вайолет. Почему именно они? Почему так много звонков? Почему ты выглядела такой испуганной после того, как перезвонила им? И не оскорбляй меня, говоря, что ты им не перезвонила и что ты не выглядела испуганной, потому что если у меня и есть что-то, то это наблюдательность.
— Да, хорошо, — сказала я, закатывая глаза. Это было по-детски, и это не служило никакой реальной цели, но, столкнувшись с этой стороной Ренни, я забыла все тренировки, которые Кей пытался вбить в меня.
— Например, ты лазаешь по деревьям, когда у тебя хреновое настроение. Ты можешь готовить, но это не та задача, которая тебе особенно нравится. Итак, из этого я собираюсь сделать вывод, что ты выросла с кем-то, кто действительно любил готовить, и он или она, скорее всего, была полна решимости вбить в тебя этот навык, нравится тебе это или нет.
Ну, моя бабушка была у него на крючке.
— Почему не он? — Я ухватилась за эту тему, будучи единственной, которая не была слишком близка к дому.
— Потому что такие девушки, как ты, не берут пленных, я-могу-делать-все-что-может-парень, мне-не-нужны-мужчины… как правило, они не происходят из семей с сильными мужскими образцами для подражания. Когда у тебя есть сильная мужская модель для подражания, ты знаешь, что можешь доверять мужчинам, ты можешь положиться на них, тебе не нужно доказывать им про себя или что-то еще. Так что ты, Мейз, я очень сомневаюсь, что у тебя в жизни были мужчины. Мать-одиночка. Бабушка-одиночка. Что-то вроде того.
И то, и другое было правдой.
Боже.
Боже.
Была ли я такой открытой книгой или Ренни просто очень хорошим читателем?
— Тебе нужны еще примеры? С прошлой среды по три дня назад у тебя были месячные. Ты не жалуешься и не стонешь, но у тебя начинаются судороги. Я знаю это, потому что ты бессознательно потираешь живот. Это не то, что ты делаешь, когда голодна, поэтому можно было бы предположить, что это было из-за боли. Ты и Репо, у вас есть любовь-ненависть, и сексуальное напряжение между вами можно разрезать гребаным ножом. Ты…