— Рай, пожалуйста, — взмолилась она, ее руки потянулись вниз, чтобы схватить меня за голову и потащить вверх.
— Что «пожалуйста»? — спросил я, опускаясь на колени между ее бедер и протягивая руку, чтобы стащить с себя футболку.
— Пожалуйста, войди в меня, — умоляла она, положив руки мне на бедра и стянув мои джинсы и боксеры вниз, когда она села, покрывая поцелуями мой живот, пока я нащупывал бумажник, вытаскивал презерватив и толкал ее обратно на кровать, чтобы я мог надеть его. Я сбросил ботинки и брюки, затем двинулся на нее, положив руки по бокам и проведя языком по ее животу от пупка вверх, наклонив голову, чтобы взять ее сосок в рот, сильно посасывая, пока она не выгнулась ко мне, прежде чем я перешел к другой груди, чтобы продолжить мучения.
— Рай… — простонала она мне в ухо, когда я укусил ее за шею, ее пальцы впились мне в спину, а ноги обвились вокруг моей поясницы.
И, что ж, мужчина мог продемонстрировать только такую сдержанность.
Я сдвинул бедра и рванулся вперед, ударяя так глубоко, как только позволяло ее тело, и покачивая своим тазом против ее, чтобы снова потереться о ее клитор.
Тогда не было ни поддразнивания, ни мягкости. Я врезался в нее: сильно, глубоко, быстро, загоняя ее обратно вверх и заставляя рухнуть, прежде чем она успела осознать, что была близко. Ее киска сильно сжалась вокруг моего члена, и я глубоко погрузился и кончил, проклиная ее имя, когда я положил голову на изгиб ее шеи.
— Рай, — сказала она минуту спустя, ее голос звучал почти весело.
Я приподнялся достаточно, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. — Что?
Затем она улыбнулась, открытая, беззаботная, улыбка, которую я не видел у нее раньше, никогда. — Мы только что занимались сексом в постели.
Я почувствовал, как мои собственные губы приподнялись, удивленный смешок прокатился в моей груди. — Да, мы это сделали.
— Это было чертовски хорошо, но я не думаю, что мы должны пока отказываться от открытых полей во время грозы или двора на территории комплекса.
— Или на крыше, — добавил я, наклоняясь и быстро целуя ее в губы. — Или в ванной. Или мои машины.
— Вот именно, — сказала она, бессознательно проводя руками вверх и вниз по моей спине. — Но у кровати есть преимущество.
— Какое?
— Я могу спать здесь, — сказала она, прикрывая рот рукой и зевая.
Я рассмеялся, поцеловал ее в лоб и отстранился, чтобы разобраться с презервативом. Когда я вышел, она уже поднялась с кровати и забралась под одеяло, свет на прикроватном столике был выключен.
— Ты не дурачилась что чертовски устала, да?
— Эй, некоторым из нас нужен сон, чтобы продолжать функционировать, — сказала она, свернувшись калачиком на боку ко мне, когда я забрался под одеяло, потянувшись, чтобы выключить свет, оставив только один у двери в коридор, чтобы иметь возможность видеть друг друга. — Кроме того, это не моя вина. Ты украл последние остатки моей энергии.
— Привыкай к этому, — сказал я, притягивая ее к себе на грудь, чувствуя, как ее мягкое тело идеально сливается с моим более твердым. Мои руки обвились вокруг ее спины и бедер, чтобы прижать ее ко мне, не желая, чтобы она откатилась во сне. Это было новое чувство для меня.
Но опять же, все это было для меня в новинку.
Я никогда не задерживался достаточно долго, чтобы женщина заснула со мной.
— Хорошо, — сказала она, ее голос был уже немного далеким, как будто она засыпала.
— Хорошо, — сказал я в ответ, слегка сжимая ее и чувствуя, как она расслабилась, когда отключилась.
К моему полному и полнейшему шоку, менее чем через час я сделал то же самое.
Глава 19
Мейз
Без всякой чертовски веской причины я была скручена в узел, когда мы въехали в комплекс на следующий день. Репо, словно почувствовав напряжение во мне за завтраком, попытался сгладить ситуацию, рассказав мне, как Рейн помогал, позвав других друзей в этом районе, утверждая, что я была частью их клуба, хотя я была всего лишь кандидатом.
Даже несмотря на это и абсолютно ошеломляющий жесткий, граничащий с жестокостью секс, который у нас был в душе прямо перед отъездом, настолько грубый, что у меня было три оргазма и некоторая боль между ног всю дорогу обратно на побережье Навесинк, я все еще немного волновалась.
Во-первых, потому что я солгала.
Я не знала Рейна так хорошо, как Репо, но он действительно не был похож на человека, который будет прощать то, что ему постоянно лгали.
Во-вторых, потому что я не хотела, чтобы кто-нибудь из них думал, что мое положение каким-либо образом делает меня слабой. Они, будучи байкерами, преступниками, мужчинами, одержимыми тестостероном, имели тенденцию решать проблемы с помощью конфронтации как быки. Никто не сбегал. Вот что делали киски. Это было не то, что делал однопроцентники. Когда-либо.
Так что да, когда я последовала за Репо в парадную дверь, я была чертовски близка к тому, чтобы меня стошнило прямо на мои ботинки.
Я почти ожидала, что войду в какой-нибудь чертов трибунал, все принятые члены которого стоят в очереди, скрестив руки на груди, готовые вышвырнуть меня на улицу. Но когда я вошла и обнаружила, что в здании клуба все идет как обычно. Мужчины играли в бильярд или болтали, смотрели телевизор. В баре сидели люди, которые держали мое будущее в своих руках: Рейн, Кэш и Волк. Джейни была рядом с женщиной, которую я узнала, как Алекс. Я огляделась, ожидая увидеть ее мужчину, но его нигде не было видно.
Дюк и Ренни стояли в противоположных концах комнаты, Ренни у двери в холл, Дюк прислонился к стене у дивана. Я знаю из того, что рассказали мне Репо и Кей, что они объединились, чтобы найти зацепки и притащить Лося, но между ними все еще было немного напряженно.
— Привет, детка, — поприветствовал меня Рейн, заметив нас первым. Он полуобернулся от бара, дернув подбородком. — Ты на воротах всю ночь.
Я почувствовала, что спотыкаюсь, врезавшись обратно в Кея, чьи руки легли мне на плечи, когда я смотрела, как он отворачивается от меня, возвращаясь к разговору.
— Гм… — сказала я, глядя на Репо, который слегка улыбнулся мне и пожал плечами, когда он направился к бару, чтобы поговорить со своими братьями.
— Не смотри дареному коню в зубы, любовь моя, — сказал Кей, сжимая мои плечи, а затем отступая от меня. — Я не могу задерживаться надолго. Мне нужно вернуться к работе, уладить новую ситуацию с телефоном и поговорить с русским о другом русском.
Я почувствовала, что напряженно киваю. Я знала, что это произойдет. Я была не единственным делом Кея. У него было много девушек, за которыми он должен был следить, и, хотя Шелли могла удерживать форт в течение ограниченного периода времени в чрезвычайной ситуации, у нее была своя жизнь, и девочки Кея должны были услышать его, чтобы чувствовать себя в безопасности. Я тоже это чувствовала. Мне нужно было знать, что он все еще на работе, чтобы чувствовать, что я могу дышать, чтобы сохранять веру.
И, что ж, мое дело было закрыто.
Вроде как.
Руслан не был проблемой.
Виктор был на пути к тому, чтобы больше не быть ничьей проблемой, кроме какого-то русского чувака на родине.
Моя жизнь снова принадлежала мне.
Я была почти уверена, что именно это меня чертовски пугало.
Было легко быть Мэйси, девушкой с матерью-мошенницей, удивительной, но мертвой бабушкой, бывшим парнем, который чуть не посадил ее за свои преступления, сотрудницей, которая слишком доверяла своим боссам. С ней было легко. Бестолковой, наивной, которой можно было воспользоваться, легко.