Невероятно, сколько странных мыслей приходит в голову человеку, вынужденному томиться в ожидании неизбежного, сидя на свалявшихся, засаленных шкурах, и слушая тихие всхлипы молоденьких девчонок, вынужденных в скором времени разделить твою участь.
Как ни странно, закономерной в этом случае истерики так и не наступило. Вместо нее была злость, - ярость даже, глухое отчаяние, неверие, липкий, вымораживающий нутро страх, - но не истерика, нет. Хотя, тут пожалуй дело в устойчивой психике и крепких нервах, ведь истеричку вряд ли отправили бы снимать репортаж куда-нибудь в горячую точку или в самое сердце диких джунглей где получить укус какой-нибудь ядовитой гадости проще, чем рекламную листовку от назойливого промоутера.
Так что, сидела я в этой вонючей дыре без лишнего шума и слезоразлива, размышляя о нерадостных, но неотвратимо приближающихся перспективах, и шансы на то, что все для меня закончится удачно, таяли обратно пропорционально оставшемуся до ритуала времени.
***
К тому моменту как в юрту вошли двое хмурых орков, мы с девочками уже несколько часов сидели в полной темноте, погруженные каждая в свои невеселые мысли. Мои подруги по несчастью давно перестали всхлипывать, и в воздухе повисла такая безнадега, что казалось, ее можно было ощутить физически. Стало понятно, что пленницы смирились со своей участью, и будто выгорели от постоянного ужаса и переживаний. Они покорно ждали, пока их отвяжут и грубо вздернут на ноги, глядя перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом. Возможно, так для них даже лучше, - спрятаться за глухую броню безразличия, отгородившись тем самым от неприглядной действительности. Жаль только, мне такое недоступно, - сейчас, я четко осознавала, что происходит и что должно произойти дальше, да вот только поделать с этим ничего не могла.
Когда очередь дошла до меня, и чужая рука бесцеремонно вздернула мое затекшее от неудобной позы тело за шкирку, ноги едва не покосились от внезапно нахлынувшей слабости. Голова закружилась, а перед глазами замельтешил рой разноцветных мушек, - крайне скудное питание в последние несколько дней, дало о себе знать. Веревку на ногах, орк небрежным движением разрезал огромным ножом, больше похожим на зазубренный мясницкий тесак, и одним мощным толчком пихнул меня по направлению в сторону откинутого полога, так, что я не удержав равновесия, больно ударилась о землю, ободрав подставленные ладони. Очередной рывок и ткань спортивной, некогда белой майки, затрещала, а я вновь приняла вертикальное положение. Да уж, нас не только за людей, - за разумных существ похоже не считают. Со скотом и то лучше обращаются, так что страшно подумать, что нас ожидает в роли наложниц. Остается только мрачно порадоваться тому, что похоже роль эта будет непродолжительной, хотя и крайне неприятной.
Нас с девочками повяли через все стойбище, прямиком к довольно большой площадке, очищенной от растительности и мусора. Неровный прямоугольник, в центре которого стоял закопченный треножник с объемной, судя по виду, медной чашей. У треножника нас ожидал седовласый орк, в толстой косе которого виднелись разноцветные птичьи перья. Он был одет лишь темно-коричневые штаны из плотной ткани, да многочисленные ожерелья из каких-то камушков и клыков. Босые ступни, руки и торс, покрывала плотная вязь татуировок, смысл которых остался для меня совершенно неясным, но писудствовал наверняка.
- Шаман! – услышала я сдавленный, полный ужаса шепот Оники. Девчонка тут же получила весьма ощутимый тычок между лопатками и испуганно сжавшись, втянула голову в плечи.
Площадку, где как я поняла, будет проводиться ритуал, мало помалу окружали зрители, среди которых я заметила Тандра и его помощника Грума. Они стояли в первых рядах, а от улыбки вождя, больше похожей на голодный оскал, мне стало совсем тоскливо. «Мля, да он же меня на части порвет!» - пронеслась в голове паническая мысль, от которой захотелось совершить какую-нибудь глупость: пнуть треножник, напороться на узкое волнообразное лезвие орчьей сабли, смачно плюнуть шаману в лицо… Да вот только я, как это ни глупо или трусливо прозвучит, все еще слишком хочу жить, даже не смотря на то, какая именно жизнь мне уготована. Я не герой, и никогда им не бла. Вот мой муж за номером два, тот как раз относился к той категории людей которые раз в месяц сдают кровь в донорском центре, жертвуют часть зарплаты в различные благотворительные фонды, бросаются в горящий дом чтобы вытащить оттуда орущего котенка… Мое терпение лопнуло когда этот добрый самаритянин привел в наш дом бомжа, заявив, что почтенный Валерий Павлович пока что поживет у нас. Опухший от постоянного пьянства Валерий Павлович выразил свое почтение тем, что тут же заблевал в прихожей новый дорогущий ковер, чем запустил процесс превращения милой интеллигентной женщины в разъяренного Халка. Ночевал в ту ночь мой муженек в гостиничном номере, а уж на пару с Валерием Павловичем или в гордом одиночестве, - не знаю и знать не хочу.