– Я потерял сознание и не знал, сколько времени прошло…
– А я знал, Ллойд. Около трех часов. Ты бы тоже смотрел на часы, если бы оказался на моем месте. Просто удивительно, как быстро наступает прилив, когда ты этого не хочешь. И тогда в голову приходят всякие мысли. Ты начинаешь думать о том, что с тобой будет, когда вода начнет плескаться под твоим носом.
Доктор подошел к Рэю и встал рядом с ним на колени.
– Дай мне взглянуть на твою ногу.
Он хотел поднять куртку, но Гарвин остановил его.
– Минуту, док.
– Если она сломана…
– Только минуту.
Глаза Гарвина сверлили взглядом Ллойда.
– Так вот – ты начинаешь думать о разном. Я тоже думал, и мне в голову пришла такая мысль.
Он поднял нож. Открытое лезвие тускло сверкнуло.
– Я вспомнил истории о том, что животные отгрызают ногу, попавшую в капкан.
Рот Рида открылся. Он поднял руку, указывая на прикрытые ноги Рэя.
– Ты хочешь сказать…
Его глаза быстро заморгали. Он тяжело сглотнул слюну.
– Ты… Ты отрезал себе ногу?
Все в ужасе застыли. Гарвин медленно закрыл нож.
– Я долго думал над этим. До последней минуты я ждал, что кто-нибудь приедет. Я молился. А вода все время прибывала. Сначала она дошла до рук, потом до пояса, потом до груди. Мне приходилось поднимать руки, чтобы держать их над водой.
Доктор потянулся к куртке.
– Будет лучше, если ты дашь мне взглянуть на нее.
Рэй отбросил руку доктора в сторону.
– Я думал, что если кость сломана полностью, то проблем не будет. Меня страшила боль. Я боялся потерять сознание…
– О мой бог… – прошептал Рид.
Гарвин улыбнулся и положил нож в карман брюк.
– А потом мне пришло в голову кое-что еще – такое простое, что я хохотал до упаду.
– Дьявол! И что это была за мысль? – спросил Мейсон.
– Ялик. Он был привязан прямо передо мной.
– Но его здесь нет.
– Снесло водой за поворот.
– И как тебе удалось…
– Он был привязан к опоре пристани, и я ножом перерезал веревку…
Уголки глаз доктора сморщились, и он кивнул.
– Ты привязал веревку к швеллеру, и когда вода поднялась, ялик приподнял конец балки.
– Он поднял швеллер с твоей ноги? – облегченно вздохнул Форман.
Доктор поднял куртку. Обе ноги были на месте, хотя правая странно сгибалась в лодыжке.
– Том, принеси из машины мою сумку, – сказал доктор. – Пусть один из вас доберется до телефона и позвонит в клинику.
Он взглянул на Гарвина.
– Я думаю, нам лучше перетащить тебя на носилках, Рэй.
– Конечно, док.
Доктору принесли черную сумку. Гарвин по-прежнему смотрел на Рида. В глазах у Ллойда была вина. Ее ничем не замаскируешь. Доктор взял в руки шприц. Он протер кожу на руке Гарвина и сделал укол.
– Это снимет боль.
Гарвин рассеянно кивнул.
– Ллойд?
– Рэй, я…
Его глаза забегали, лицо побледнело.
А стоило ли обвинять его? Рана на голове Рида наверняка настоящая. Она была нужна ему, иначе остальные бы усомнились в его алиби. Но они оба знали, что произошло на самом деле.
– Ллойд?
«Пусть он живет с этим.»
– Сигареты намокли. У тебя не найдется еще одной?
«Пусть он живет с этим. Если сможет…»
Лоренс М.Дженифер
Самый старый мотив
Сидя в уютной спаленке Флоры, Филип Девизе вздохнул и ошеломленно понял, что он абсолютно счастлив. В свои сорок три года он судил о себе очень рассудительно – конечно, он не мог чувствовать себя свободным, как воздух, и молодых, словно Пат Бун, но, тем не менее, его буквально распирало превосходное настроение. Что есть, то есть, и от этого никуда не уйдешь.
Естественно, многое сделала Флора – чудесная и юная Флора, восторженная и прекрасная богиня. Кто бы подумал, что она так страстно привяжется к мужчине средних лет? Он еще не входил в категорию пожилых, лысых и толстых, но уже не питал иллюзий на свой счет. В сорок три года броская красота вообще не вписывается в образ. И все же Флора чтото в нем нашла. Какое-то качество зацепило ее, привязало…
Однако ответ, скорее всего, не в Флоре. Он проводил с ней вечера и раньше, а жена думала, что Филип задерживается на работе или уезжает из города. Однако он никогда не чувствовал себя таким свободным и счастливым.
Филип блаженно улыбнулся. Причина его настроения была абсолютно очевидной. Его жену скоро убьют.
Флора прижалась к нему и повалила на большую красную кушетку.
– Ты опять задумался о делах, – капризно заворчала она.
Филип вздохнул и усмехнулся.
– Нет-нет, милая. Все нормально. Мне только подумалось о том, как я счастлив. Ты со мной, и все как надо.
– Тогда я рада, – хрипло прошептала Флора. – А теперь скажи мне, дорогой, это я сделала тебя счастливым?