Он снова засмеялся. Я начал уставать от его хохота.
– Так ты еще не понял? – с издевкой спросил он.
– Не совсем, – огрызнулся я.
– Это маленькие игры Клары, – объяснил мужчина. – Ей иногда нравятся такие штучки, и это приносит ей деньги на карманные расходы. А потом еще чувство независимости… ты же знаешь, каждой женщине хочется иметь свое дело.
– Вы хотите сказать… И весь ее рассказ…
– Да, мой друг, – ответил он. – У Клары несколько историй. Но эта, на мой взгляд, самая лучшая.
Я посмотрел на ее лицо, на легкую улыбку, которую пробудили мои три тысячи. Она повернулась к мужу.
– Неплохой улов, Карл. Не у каждого из них было столько денег. Мы попали с ним прямо в точку.
– А значок зачем же прицепили? – бесился я. – Для гонора что ли?
– Я шериф этих мест, – с насмешкой ответил он. – Разве она тебе не говорила?
– Нет. И похоже, она мне многого не говорила. Но если вы шериф…
Он сел в кресло. Его оружие по-прежнему было нацелено на меня.
– Я люблю свою жену. Когда мы поженились, я понимал, что это из-за моих денег. Я сказал ей тогда, что сделаю для нее все – любую вещь на свете. И видишь, я держу свое слово.
Она нежно взглянула на него.
– И я люблю тебя, Карл. Ты сам знаешь это.
Он тихо засмеялся.
– Да. Ты любишь меня. Потому что я оплачиваю твои маленькие шалости.
– На следующей неделе я поеду во Флориду, – сказала она. – Все эти деньги уйдут на лошадей и собак. Боже, какие это будут ставки!
В ее голосе слышались нотки счастья.
А я как, столб, стоял посреди гостиной.
– Ладно, а что дальше?
Он лениво посмотрел на меня.
– Если будешь умным, я отпущу тебя из города. Но только уедешь немедленно! И думаю, другим ты о нас не расскажешь?
– Не расскажу, – пообещал я с горечью.
Это было начало конца. В их роковой игре меня обчистили до цента.
– Я полностью согласен с вами.
Ноги не слушались меня. Я стоял, продолжая смотреть то на нее, то на него. Ее глазки пылали, руки тасовали банкноты. Она начала складывать их в большую сумку.
– Минуточку, милая, – вдруг вспомнил он. – Пять тысяч мои, не забывай.
– Карл, милый, – пыталась она подольстится.
– Отдай мои пять тысяч, – тихо пригрозил он.
– Я смотрю, вы тоже ставите на ее игру.
Мой голос дрожал от злости.
– А ты как думал, – ответил шериф.
Она подошла к креслу и опустила пять тысяч в карман его пиджака, потом сунула туда же револьвер. Милашка села на подлокотник кресла и обвила руками плечи мужа.
– Тебе лучше уйти, – напомнил он.
Мой ум безумно искал свободные концы. Я знал, что попался, и пути назад нет. Он может убить меня, и ему это сойдет с рук. Он может посадить меня в камеру. Я ворвался в его дом с оружием в кармане, и молодая жена станет прекрасным свидетелем. Жестокая ловушка, куда мог попасться только такой глупец, как я.
– Ладно. Ухожу.
Я пошел к двери. Я знал, это не то место, где может развернуться талант трепача. Это не то место, где можно говорить. И тут меня осенило. Я повернулся и взглянул на них. Уютная семейная идиллия, если бы не оружие в его руке.
Она обнимала старика за плечи, и ее пальчики перебирали седые локоны.
– Шериф, – сказал я. – Надеюсь, она никогда не скажет вам, как далеко ей пришлось зайти, чтобы заманить меня в это дело.
Я увидел, как он помрачнел.
Дверь была в двух шагах.
– Вы знаете, некоторых людей можно заставить убивать. Но большинство мужчин идут на убийство не ради денег. Их толкает на это любовь.
Я выбежал на улицу и помчался к машине.
Когда я завел мотор, раздался первый выстрел.