Я даже сводящего с ума шёпота тьмы, про который упоминали почти все исследователи, не слышала. Видимо, семейная легенда, что в предках у нас наследили оборотни, имела под собой основание. А мы-то с братьями думали, что один прапрадед называл другого прапрадеда «меховой шкурой» чисто из общей нелюбви, предвзятости и обиды на то, что сынок давнего неприятеля соблазнил и украл из родного дома единственную дочку.
Хотя первые ночи дались не так уж просто. Тьма в кронах деревьев и внизу, на земле, казалась живой. Она словно текла, стелилась по опаду, скапливалась в особенно густой черноте в кроне рядом со мной. Аккуратно, словно на пробу, касалась моих ног и — лица, стоило закрыть глаза. Я понимала, что это скорее игра воображения, чем влияние Адарай, но первые несколько ночей всё равно провела в тревоге. А потом ничего, притерпелась, привыкла, да и усталость окончательно взяла своё. Усталость и выработанное за годы учёбы умение спать в любой позе — хоть сидя, хоть стоя, хоть на ходу.
Мне даже начало здесь нравиться, когда привыкла к жаре. Очень не хватало возможности принимать душ каждый вечер, а встреченная несколько дней назад речка хоть и подняла настроение, но заменить его не могла. Однако я не роптала: знала ведь, куда иду. То есть точно не знала, но по всем прикидкам школа располагалась именно там, куда я двигалась.
Как ни странно, угадала. Правда, от этого совсем не уменьшился риск, что минувшие полгода подготовки отправятся дохлому шмырю под хвост. А ведь могла бы и раньше сообразить, что умные люди всегда охраняют самое ценное, не полагаясь на одни только природные особенности!
И теперь я сидела на ветке, уткнувшись лицом в плотную магическую завесу, и даже примерно не представляла, с какого конца браться за её взлом. К такому меня КУМ и жизнь не готовили.
Защита была хороша. Защита была сложна. Защита была… красива? Даже немного жаль, что это кружево способен разглядеть только маг. С другой стороны, не-маг ещё и не оценит всего великолепия этого… этого! Изящное многослойное плетение незнакомой силы — наверное, именно так выглядела тьма, с которой мне прежде не доводилось сталкиваться.
А ещё от купола неуловимо веяло чем-то… Древностью? Невиданным могуществом? Или и вовсе — присутствием некоего странного, чуждого, нечеловеческого разума. Зловещая штука. Так и хотелось влезть по локоть, тем более с этой ветки я прекрасно могла дотянуться, но остатки здравого смысла сдерживали. И необходимость записать увиденное в заветный путевой дневник.
Дневник был моей гордостью и любимцем. Зачарованная от посторонних рук штучка стала моим дипломным проектом в соавторстве с одним толковым артефактором. Дневник настраивался на владельца и кому-то постороннему показывал только пространные рассуждения на общие темы, открывая своё подлинное содержимое только хозяину.
Мы с напарником были уверены, что не то что вскрыть, даже найти эти чары было невозможно, но недооценивать кромешников я тоже не собиралась, поэтому страховала один артефакт другим: уменьшенный дневник надёжно прятался в заколке. Конечно, если меня поймают и отдадут на допрос менталисту вроде нашего короля, никакие предосторожности не спасут, но вдруг не станут копать так глубоко? Я предпочитала сделать всё от меня зависящее, так было гораздо спокойнее идти на дело.
Закончив с описанием стены, защитного купола и дерева, на котором сидела, я спрятала дневник и опять сосредоточилась на созерцании защиты.
Дерево, кстати, было приметным. Толстенное, в несколько обхватов, оно росло тут явно очень давно, широко раскинув крону. Ветви местами склонялись до земли, но здесь, со стороны купола, изгибались, обходя плетение на расстоянии около метра: дерево прекрасно чувствовало, куда расти не стоит.
Выходило, что размеры и положение купола неизменны, по меньшей мере, последнюю сотню лет, иначе дерево росло бы как-то иначе. Жаль только, пользы от этого наблюдения не было никакой, проникнуть внутрь мне дерево не поможет. И правило забора тут вряд ли сработает, нечего надеяться найти неучтённую дырку.
А вот интересно, ходят ли кромешники в самоволку? Ну а что, поселения оборотней тут есть, а они парни молодые, не может же у них совсем не быть нормальных человеческих желаний! Слухи и легенды, конечно, о воинах ордена ходили самые зловещие, но я всегда относилась к ним скептически, а после пяти лет работы на журналистском поприще — и вовсе только посмеивалась. Знаю я, как они рождаются, слухи эти. Сама руку прикладывала. А если снова вспомнить нашего короля, то и вовсе сложно считать их чем-то таким уж потусторонним. Мужик как мужик. Нет, ну красивый конечно, порода чувствуется, но ничего этакого.