Сзади раздались негромкие шаги. Девушка бросила взгляд на часы и слегка улыбнулась: минутная стрелка дрогнула и перескочила на цифру двенадцать. Как обычно, пунктуален. Подошедший положил руку ей на плечо и, наклонившись, слегка коснулся щеки губами, на мгновение окутав глубоким, терпким ароматом кедра с тонкими нотами бергамота и мандарина. Закрыв глаза, Люси с наслаждением вдохнула оригинальный, насыщенный букет его бессменного «Fahrenheit». Оказывается, она уже успела соскучиться по этому запаху. Мужчина между тем обошёл её, сел справа через угол стола и голосом, от которого у неё невольно побежали по телу мурашки, поинтересовался:
– Надеюсь, я не заставил прекрасную даму томиться в ожидании?
– Нисколько, – ответила журналистка, поднимая на собеседника глаза. – Здравствуй, Локи.
Он нисколько не изменился. Аристократическое лицо, рыжеватые, уложенные в нарочитом беспорядке волосы, неизменные очки в тонкой оправе, строгий деловой костюм, галстук в тон, ослепительно-белая рубашка. Как всегда, очарователен, сексуален и самодоволен. И притягателен для противоположного пола: подошедшая официантка томно затрепыхала ресницами, ожидая, когда Стейнлиз сделает заказ. Тот чуть повернул к ней голову, небрежно бросил:
– Чёрный кофе, с лимоном, без сахара, – и снова обратил свой взгляд на Люси. Бесцеремонно осмотрел её с ног до головы и улыбнулся: – Прекрасно выглядишь.
– Спасибо, – за то время, что длился их роман, она научилась спокойно принимать его восхищение и не краснеть всякий раз, когда Локи делал ей комплименты. Так же, как и смотреть ему в глаза – спокойно, открыто и немного дерзко, словно принимая не высказанный вслух вызов. Это своеобразное молчаливое противостояние обычно не длилось долго: Люси всегда старалась найти повод, чтобы первой оставить «поле боя», сохранив за Стейнлизом право насладиться своей победой и потешить его мужское самолюбие. Но даже эти несколько минут позволяли ей ощутить приятное до головокружения чувство внутренней силы и свободы – то, что помогало забыть о слабости, одиночестве, наполняя уверенностью в себе, решимостью и желанием идти вперёд. Именно Локи и стал тем, кто показал Люси, что она может быть другой, открыл в ней что-то новое, загнанное далеко в подсознание жёстким контролем со стороны родителей и чувством вины перед сестрой. Это не решило внутренних проблем, но хотя бы позволило ей стать более независимой, обуздать терзающих её демонов и создать вокруг себя ту стену, что надёжно оберегала и от кошмаров прошлого, и от горестей настоящего. И лишь несколько дней назад под пристальным, внимательным взглядом серых глаз эта охранная система впервые дала трещину, но тому, кто сидел сейчас напротив, этого знать не полагалось. Поэтому девушка, как это бывало между ними ранее, ответила своему собеседнику не менее прямым и спокойным взглядом, а потом переключила своё внимание на безнадёжно остывший чай, стараясь не морщиться от отвращения, делая очередной глоток.
Через пару минут Локи повторил её действия, но пил свой напиток с большим удовольствием. Люси молча ждала, когда Стейнлиз решит прервать затянувшееся молчание – ей не хотелось выглядеть нетерпеливой, подталкивая его к разговору, но, кроме этого, не мешало лишний раз прокрутить в голове необходимые аргументы и уже заготовленные фразы. Сейчас он был единственным, к кому она могла обратиться за помощью, поэтому ей придётся очень постараться, чтобы убедить его взяться за столь рисковое и почти проигрышное дело.
Впрочем, насколько Люси смогла узнать Локи, он никогда не боялся трудностей – чем бесперспективнее и запутаннее был процесс, тем охотнее адвокат Стейнлиз соглашался в нём участвовать. Амбициозный, напористый, более смелый в своих действиях, чем его старшие коллеги, к тридцати годам он умудрился стать не только одним из самых высокооплачиваемых и востребованных адвокатов в городе, но и младшим партнёром в юридической фирме «Макаров и партнёры» с вполне реальной перспективой в скором времени занять место полноправного компаньона. Поэтому, с одной стороны, это давало некоторую надежду на то, что Локи возьмётся за дело Драгнила, с другой, учитывая его занятость и требования к финансовым возможностям будущих клиентов, почти не оставляло шансов на его согласие. Однако совсем не попытаться осуществить свой план было не в характере Люсьены Сердоболии. Именно поэтому она вчера и набрала его номер, а сейчас стоически ожидала, когда господин Стейнлиз, наконец, решит обратить на неё своё драгоценное внимание. Тот нарочито медленно допил кофе и, с явным сожалением отставив пустую чашку, повернулся к ней:
– Итак, что же после стольких лет заставило тебя вспомнить обо мне? – в его словах послышался едва уловимый упрёк, но Люси заставила себя смотреть собеседнику в глаза:
– Мне нужна твоя помощь, Локи. Как адвоката.
Мужчина вздёрнул бровь:
– Ты кого-то убила?
– Прости, я неправильно выразилась, – она всё-таки не выдержала и отвела взгляд. – Помощь нужна другому человеку, но он не имеет возможности за ней обратиться.
– Почему? – в голосе Стейнлиза порезались стальные нотки: вся последующая информация могла касаться будущего дела, поэтому ко всему, что сейчас ему скажут, нужно отнестись максимально серьёзно. Люси, уловив изменения в его настроении, почувствовала, как противно задрожали колени, но постаралась не выдать своего состояния, ответив как можно спокойнее:
– Потому что он находится в камере смертников.
Локи снял очки и, достав из внутреннего кармана специальную салфетку, стал протирать стёкла. Журналистка незаметно наблюдала за его размеренными, задумчивыми движениями. Дорогие, в тонкой, сделанной на заказ оправе очки не были лишь одной из многочисленных деталей его до мелочей продуманного образа молодого успешного адвоката. Врождённая дальнозоркость и необходимость каждый день работать с бумагами заставили его искать подходящий прибор для коррекции зрения. Линзы после нескольких неудачных попыток окончательно и бесповоротно уступили пальму первенство очкам, которые со временем вместе с дорогим кейсом и позолоченной ручкой стали неотъемлемой частью имиджа, придавая своему хозяину солидность, респектабельность и деловитость. А в некоторых случаях (как, например, сейчас) служили для того, чтобы дать Стейнлизу время для размышления.
Локи, очевидно, придя к какому-то выводу, убрал, наконец, салфетку, надел очки и, посмотрев на Люси сквозь идеально чистые стёкла, спросил:
– Насколько я понимаю, в мои задачи будет входить, как минимум, отсрочка исполнения наказания, как максимум – отмена смертной казни? Когда приговор должны привести в исполнение?
– В четверг.
– Через три дня? – мужчина фыркнул, выражая то ли недовольство ситуацией, то ли удивление наивности своей собеседницы. – Я не Бог, детка.
– Знаю, – Люси позволила себе чуть улыбнуться. – Ты просто самый лучший адвокат в этом городе.
Локи снова снял очки, но в этот раз просто покрутил их в руках. Ему явно были приятны её слова, хотя он всеми силами пытался это скрыть. Однако довольно скоро от смущения не осталось и следа – Стейнлиз вернул прибор для коррекции зрения на место и, прищурившись, посмотрел на девушку:
– Благодарю за комплимент. Но ты же понимаешь, что за просто так я ничего делать не буду.
Люси закусила губу. В этом он весь – выгода, выгода и ничего, кроме выгоды. И сейчас ему будут нужны не деньги…