– Нет, – перебила Джерара блондинка. – Если он хочет уйти, я не буду возражать. Просто дайте мне другого оператора.
– Уверена? – уточнил директор. Девушка кивнула. На этом разговор закончился. Люси вышла из кабинета, отдала листок с подписью Фернандеса секретарше, раздражённо-утвердительно хмыкнувшей ей в ответ из глубин журнала, и пошла в свою рабочую комнату на первом этаже.
По какому-то странному капризу планировщиков все комнаты и кабинеты в здании, кроме тех двух, в которых проводили съёмки в самой студии, были крохотными, вмещая в себя два-три стола и столько же шкафов для материалов. Впрочем, несмотря на такую тесноту, никто не жаловался, потому что чаще всего кто-то из обитателей, занимавших эти несчастные десять-пятнадцать квадратных метров, отсутствовал, выехав на очередную съёмку или заняв одну из комнат на втором этаже, монтируя выпуск. Вот и сейчас из четырёх её коллег на месте оказалась лишь Венди Марвелл, стажёр, да и та уже собиралась уходить.
– Люси, цветы сегодня не поливайте, я уже всё сделала,– протараторила она, с трудом расходясь с Сердоболией в узком пространстве между столами. – Ой, чуть не забыла. Заходил оператор, чёрненький такой, симпатичный. Он там тебе плёнки на столе оставил. Ну, всё, я убежала!
Люси подошла к своему столу, на котором сиротливо лежали две маленькие коробочки. «Чёрненький, симпатичный» – мысленно передразнила она Венди. Никогда не думала, что Фуллбастер сможет так по-свински поступить с ней. Ушёл, не выполнив свою работу, просто сбежал. Трус. А что теперь прикажете делать ей? Через несколько дней выход новой части «Репортажа». Конечно, монтаж делать будет не она, но готовить дополнительный материал никто, кроме неё, не станет. А раз Грей её бросил, придётся всё делать самой, да ещё и в двойном размере, для двух выпусков. Девушка вздохнула и тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. Ладно, надо идти работать. Чем быстрее она начнёт, тем лучше. Люси взяла кассеты с последними съёмками и пошла на второй этаж просматривать материал.
========== Часть 4 ==========
Люси отрешённо смотрела на экран, на котором мелькали уже опостылевшие кадры. Она прокрутила эту плёнку несчётное количество раз, но снова и снова нажимала на повтор, возвращаясь к началу. Где-то здесь, среди быстро сменяющих друг друга картинок, был ответ на мучивший её вопрос. Надо было просто его найти. Девушка потёрла ноющие виски, поморщилась и потянулась к пластмассовому стаканчику с уже безнадёжно остывшим кофе. Холодный напиток неприятной горечью лёг на язык, тяжёлым комком оседая в желудке. Её передёрнуло. Сидевший рядом высокий худой парень в растянутом свитере крупной вязки и изрядно поношенных джинсах, выведенный этим невольным телодвижением из сонного состояния, в котором находился последние полчаса, пока она просматривала новую плёнку, потёр глаза и встал со стула:
– Пойду покурю. Если хочешь, прихвачу тебе на обратном пути новый кофе.
– Нет, спасибо, – журналистка посмотрела ему вслед, с трудом удержавшись от брезгливой гримасы. Джет вызывал у неё отвращение одним своим видом: вечно сальные, собранные в куцый хвостик, неопределённого цвета волосы; нескладная, сутулая фигура; жалкие пучки растительности, которые он гордо именовал бородой, на осунувшемся, болезненном лице; запах дешёвых сигарет, смешанный с его любимым одеколоном, создававшие вместе неповторимое амбре.
Его главным положительным качеством была безотказность. На любую просьбу, будь то монтаж репортажа во внерабочее время, курьерская доставка или даже уборка последствий очередной гулянки, он отвечал согласием, флегматично пожимая плечами и смешно дёргая кончиком носа. Зная эту его особенность, парня эксплуатировали все, кому не лень, подчас сваливая на него свои непосредственные обязанности. Но при этом он умудрялся каким-то необъяснимым образом бездельничать целыми днями, шататься из комнаты в комнату, застывая унылым изваянием в дверях и влезая в разговоры других сотрудников ненужными замечаниями.
Единственным человеком, который мог спокойно, без раздражения, брезгливости или высокомерия общаться с Джетом, была Леви МакГарден. Возможно, всё дело было в том, что он не пытался, как остальные представители мужского пола, работающие на студии, затащить её в постель – неприступность синеволосой журналистки и то, что она принципиально не заводила служебные романы, нисколько не отбивало у коллег желание добиться её благосклонности, а заодно выиграть в негласном споре. Но, скорее всего, причина была в другом. Джет, как и Леви, любил спорт, хотя ни разу в жизни им не занимался. Он знал составы многих спортивных клубов, истории их создания, когда и почему менялись игроки, мог с ходу назвать, в каких соревнованиях участвовали команды и с каким результатом их закончили – в общем, был ходячей спортивной энциклопедией. МакГарден при подготовке своих репортажей часто и с удовольствием пользовалась его феноменальной памятью, расплачиваясь за помощь кофе и пирожками собственного приготовления.
Люси, желая как можно быстрее закончить новые выпуски «Репортажа», обратилась с этой просьбой к первому монтажёру, который попался ей на втором этаже. Им оказался Джет. Справедливости ради нужно сказать, что свои основные обязанности парень выполнял не хуже остальных, да к тому же весьма спокойно, в отличие от других, реагировал на её постоянные замечания и просьбы, молча переставляя кусочки будущего выпуска или делая необходимые вставки. Через пару часов они закончили черновой макет первого интервью, всё остальное Джет сможет сделать и сам. А вот второе…
Да, журналистка не ошиблась в своих предположениях. Отснятый материал никуда не годился. Во-первых, его было не просто мало, его катастрофически не хватало. Даже обычные хитрости не помогут превратить ЭТО в полноценный репортаж. А во-вторых, преступник не сделал самого главного, того, ради чего и был затеян весь проект.
Его идея возникла в светлых умах руководителей «True News» около года назад. Толчком для её возникновения послужила странная акция протеста, устроенная противниками смертной казни. Десять человек, обряженные в чёрные свободные балахоны с намалёванными на них фосфорной краской скелетами, сковали себя одной цепью и в таком виде целые сутки ходили по улицам города, пугая людей. Они утверждали, что столь жестокий приговор вселяет в преступника только страх, но никак не способствует осознанию своей вины. «Смертная казнь – это месть преступнику», – гласили их плакаты. Апофеозом этого безобразия стала попытка самосожжения, к счастью, неудавшаяся – пожарные, уже час вместе с полицией и врачами караулившие эту странную процессию, выбравшую для своего последнего слова площадь перед зданием суда, успели вовремя погасить огонь. Митингующих расковали, оказали им на месте первую помощь и отвезли в участок. Их дальнейшая судьба ни Фернандеса, ни Эвклифа не интересовала, а вот заявления и лозунги, наоборот, заставили кое о чём призадуматься. В результате на свет появился проект, который потом назвали «Репортаж перед смертью».
Основной задачей передачи было показать всю гнусность современного мира и помочь преступникам, осуждённым за их злодеяния на казнь на электрическом стуле, осознать содеянное, подтолкнуть их к раскаянию и пониманию справедливости наказания. На все провокационные вопросы, не был ли этот проект заказом от правительства с целью запугать народ и тем самым снизить процент совершаемых особо тяжких преступлений, руководители компании отвечали категорическим «Нет!». В качестве аргументов они приводили не только свой отказ от любого государственного финансирования данного проекта и почти полную свободу в выборе уголовных дел, но и обязательное предупреждение, начинающее каждый выпуск: «Проект не несёт цели каким-либо способом запугать зрителей или вызвать у них чувство ненависти к преступникам. Создатели передачи рассчитывают, что «Репортаж» поможет прежде всего самим героям в том, чтобы они осознали свои преступления и раскаялись в содеянном».