Дети закопали ее в «лесочке Юлека» – в ельнике из нескольких серебристых елочек, которые отец назвал так в память об умершем брате, композиторе Юлиусе Фучике.
Мама рассказывала нам, что, когда мы ушли в село, синица-мать влетела прямо в холл и о чем-то встревоженно и озабоченно щебетала. Юлек высказал предположение, что она прилетала просить о помощи.
Еще несколько дней старые синицы, сидя на крыше или на перилах, настойчиво звали молодую, но стол на террасе хранил молчание.
Глава VIII. «Вожена Немцова борющаяся»
После кропотливого многомесячного исследования произведений Вожены Немцовой, изучения эпохи, в которой она жила, после чтения работ о ней и долгих раздумий Юлек начал писать. В своем календаре, против даты 12 января 1940 г. он пометил: «Начата Б. Немцова борющаяся».
Писал для себя, так как не имел издателя.
Если работа спорилась, то своим мелким почерком, который с годами становился все дробнее, он в один прием писал по нескольку абзацев, а то и по две страницы. Порой он отрывался от работы и читал мне написанное. Читал без выражения, чтобы я могла сосредоточиться на содержании и не рассеивать внимания. Юлек всегда интересовался моим мнением, тем впечатлением, которое производят написанные страницы. Я часто бывала его первым критиком. В первые годы нашей совместной жизни меня удивляло, что он всерьез принимает каждое замечание, обсуждает со мной то, что написал.
Я всегда была с ним искренна, никогда ему не льстила. А если, к примеру, просила его: «Юлек, прочитай мне ту фразу или тот абзац еще раз», это было для него сигналом, и он снова шлифовал указанные места. В таких случаях ни к чему не приводила моя попытка доказать, что я не совсем внимательно слушала. Юлек всегда стремился к тому, чтобы его понимали не только представители интеллигенции, но прежде всего простые люди. Ведь писал он главным образом для трудящихся! Он старался свои мысли излагать как можно яснее, не засорять их пышными фразами, но при этом заботился о сочности языка. Он не признавал красоты слова, лишенного содержания.
Мы подолгу беседовали о его рукописях. Я высказывала критические замечания как простой читатель. Когда его работа нравилась мне, я прямо говорила об этом. Он бывал доволен. В особенности Юлек радовался, когда хвалили его читатели. После этого он старался писать еще лучше, яснее, убедительнее. Он непрестанно обогащал свой язык. Фучик никогда не жалел времени на чтение книг, в которых чешский язык был особенно чистым, стихов, богатых поэтическими образами. Сколько стихов знал он на память! Волкера[25], Неруду, Незвала, Маху, Сейферта, Гору, Дыка, Шрамека, Есенина, Маяковского, Пушкина и многих других. А сколько песен! Он помнил, например, все песни Ежека, Восковца и Вериха из Свободного театра[26], различные революционные и народные песни. Он пел чешские, словацкие, русские, французские песни и одну даже на киргизском языке. Ему знакомы были туристские и всевозможные современные песенки. Юлек знал бесконечно много ярмарочных песен. А сколько полезного нашел он в составленном Ранком чешско-немецком словаре, который Юлек часто читал! Вышедший в тридцатых годах «Словарь чешского языка» Травничека стал настольной книгой Фучика, в которую он постоянно заглядывал. Точно так же он изучал «Мудрость славянских народов в пословицах» Челаковского. А сколько перечитал Юлек произведений художественной литературы! Из всего этого он черпал огромное языковое богатство. Фучик очень любил свою работу. Надо было видеть, с каким удовольствием делал он «Творбу» которым дорожил больше всех других журналов. Во время оккупации Фучик мечтал о том, как после освобождения «Творба» будет печататься на прекрасной бумаге и станет иллюстрированным культурно-политическим органом, публикующим статьи чехословацких и зарубежных авторов о культуре, политике. Когда Фучик делал «Творбу»[27], он сначала готовил для каждого номера маленький образец, маленькую «Творбочку». Бывало, нарежет восемь листков, каждый лист перегнет пополам и вложит один в другой. Получалась тетрадка из шестнадцати страничек – ровно столько, сколько их было в журнале. Затем Юлек схематически располагал статьи и фотографии. Так получался макет будущего номера, и Фучик заранее мог представить себе, как он будет выглядеть. Эта работа отнимала не менее часа. Когда мы наблюдали со стороны, как Юлек складывал маленькие листочки, заштриховывал места будущих фото, репортажей, карикатур, то казалось, что он забавляется.
26
Ярослав Ежек – популярный чешский композитор. Восковец и Верих – актеры и режиссеры-постановщики модных пьес. –