– Не шабаш, а обыск, – стараясь сохранять спокойную деловитость, ответила я.
– Что же здесь искали? – задумчиво спросил Кряжимский скорее всего для того, чтобы не молчать.
Жертва журналистики, Кряжимский, как это ни парадоксально звучит, верил в слово или, вернее, словам. Да, да, верил, несмотря на отсутствие иллюзий, солидный жизненный опыт и присущую ему, как, впрочем, и всем его собратьям по перу, долю профессионального цинизма. Верил как раз в силу своей специальности, о которой говорил, используя термины «благородная миссия» и «высокое призвание».
– Искали, как мне кажется, то, что имеет непосредственное отношение к деятельности Клочкова как фотографа, – авторитетно обобщила я, испытующе глядя на Кряжимского.
– Фотографии? – как-то испуганно спросил он, сделав удивленное лицо.
– Чему вы так удивляетесь? – с оттенком раздражения в голосе обратилась я к своему заму. – По-моему, случай классический, и терять голову тут не от чего.
Уловив в моей интонации насмешливое пренебрежение и легкую укоризну, Кряжимский поморщился.
– Дима, – раздался из прихожей бодрый старушечий голос, – у тебя дверь открыта.
– Вы закрывали дверь? – шепотом спросила я Сергея Ивановича.
– Забыл, – виновато произнес он. – Не часто приходится проникать в чужие квартиры.
Что же это так не везет-то? Ну почему в книгах и фильмах все получается легко и просто? Теперь эта старушка поднимет истерику – хлопот не оберешься!
Я ринулась в прихожую. На пороге стояла высокая и на удивленье прямая старуха. Лет семидесяти, насколько я могла определить. В кремовой кофточке из тонкого трикотажа и хлопчатобумажных брюках. Легкие седые волосы, нимбом окружавшие ее голову, были аккуратно завиты и причесаны. Через плечо перекинут веревочный ремешок плетеной пляжной сумки. На ногах – кроссовки. Этакая продвинутая бабулька. Увидев меня, она удивленно остановилась.
– Кто вы? – надменно подняла она голову.
Она была выше меня, хотя и меня бог ростом не обидел (как-никак метр семьдесят три), и смотрела сверху вниз. Вот влипли-то! Это же надо, застукали в чужой квартире с трупом хозяина. Ну не молчи же, Оля, надо что-то говорить.
– Простите, не знаю… – смело посмотрела в ее светлые глаза. Во время паузы я старалась подобрать нужные слова.
– Виолетта Гавриловна, – произнесла старуха, сверля меня взглядом. – Я – Димина соседка.
«Что, в гляделки будем играть?» – читалось в ее взоре.
– Меня зовут Ольга Юрьевна, – с достоинством произнесла я, не отводя взгляда, – я главный редактор газеты «Свидетель». Дима иногда приносил нам свои фотографии.
Она продолжала буравить меня своим пронзительным взглядом, но теперь в нем появилось что-то ехидное.
– Так вот, Виолетта Гавриловна, – продолжала я врать, – мы с моим заместителем пришли к Диме кое-что уточнить… Дверь была открыта, и мы вошли.
– Барышня, – иронично произнесла старуха, – если вы думаете, что все пожилые люди выжили из ума и им можно легко вешать на уши лапшу, то вы заблуждаетесь. Это раз.
– Но… – начала я возражать, но она остановила меня.
– Погодите, я еще не все сказала, – строго и назидательно проговорила она. – Если вы действительно главный редактор газеты «Свидетель», то могу сообщить вам, что я регулярно читаю вашу газету. Эта два.
– Да, вот мое удостоверение, – я полезла в сумочку.
– Не нужно, – она высокомерно махнула рукой. – Если это действительно так, то могу добавить, что не все в вашей газете мне нравится. И третье, – тут она сделала театральную паузу, – Дима никогда не публиковал своих фотографий в вашей газете.
«Вот так вот, милочка», – могу поклясться, что я услышала это, хотя она уже закрыла рот. Впрочем, я могу и ошибаться. А вот бабуля ошиблась определенно, если решила, что поймала меня на вранье.
– А я, кажется, сказала, – стараясь сохранять спокойствие, произнесла я, – что Дима приносил нам свои фотографии, а не то, что мы их публиковали. Вот и сегодня он принес нам свои фото, и мы пришли…
– …кое-что уточнить, – закончила за меня Виолетта Гавриловна, скептически поджав губы.
Она все-таки отвела свой взгляд. Знай наших, карасевских.
– Правильно, – кивнула я. – Вот и Сергей Иванович может подтвердить.
– Конечно, конечно, – Кряжимский грудью встал за моей спиной.
– Ну, ладно, – глубоко вздохнула старуха, – а где же все-таки Дима? Мне нужно кое-что сказать ему, – пояснила она и сделала жест рукой, как бы отодвигающий нас.
– Дело в том, Виолетта Гавриловна, – помог мне наконец Кряжимский, – что с Димой произошло несчастье. Кто-то ударил его по голове…
Последнюю реплику Сергей Иванович произнес сдавленным голосом, что тут же было замечено проницательной старухой.