Стратегически важное положение Дагестана хорошо понимало как командование советских войск, так и организаторы мятежа. Он (Дагестан) являлся тыловым районом 11-й армии и (что важнее всего!) через него проходил единственный железнодорожный путь, питающий Бакинской нефтью основные промышленные районы Советской России. Нельзя было ни в коем случае допустить, чтобы мятежники прервали эту животворную нить, соединяющую Баку с центром.
Хорошо вооруженные банды Гоцинского, используя свое численное превосходство, в первую очередь направили свой удар против опорных пунктов частей Красной Армии – старинных укреплений Хунзах, Гуниб, Ботлих. В начале октября Ботлих был захвачен мятежниками, а Хунзах и Гуниб оказались в осаде. Небольшие гарнизоны этих крепостей, отрезанные от своих основных войск, лишенные продовольствия и боеприпасов, мужественно защищались, нередко и сами делая смелые вылазки в окрестные аулы.
Советское командование предприняло ряд энергичных мер по восстановлению положения. В их числе была переброска из Баку в Дагестан 32-й стрелковой дивизии во главе с А.И. Тодорским. В результате этих мер была снята осада крепостей Гуниб и Хунзах. Однако А.И. Тодорский хорошо понимал: чтобы закрепить достигнутые успехи и окончательно разгромить противника, наличных сил все равно было явно недостаточно. Продвижение войск Дагестанской группы, не обладающих опытом боевых действий в горах, шло крайне медленно. Части несли большие потери от огня противника. Оперативная связь между частями была слабой, тылы отставали от войск. Вдобавок положение резко ухудшилось с наступлением холодов – бойцы не имели теплого обмундирования, достаточного количества хорошей обуви. Поэтому в ноябре – декабре 1920 г. части, подчиненные А.И. Тодорскому, были вынуждены перейти к обороне.
В свою очередь противник не замедлил воспользоваться таким выгодным моментом, он заметно усилил свою активность. Под его давлением подчиненным А.И. Тодорского пришлось оставить ряд населенных пунктов, в том числе Гергебиль и др. Крепости Гуниб и Хунзах снова оказались в окружении. Вот такие события предшествовали прибытию 14-й стрелковой дивизии в состав Дагестанской группы войск под начало А.И. Тодорского. Этой дивизией с сентября 1920 г. командовал Петр Штейгер (бывший начдив 32-й), начальником штаба уже полгода был Михаил Снегов. А вот военным комиссаром дивизии оказался Лазарь Аронштам, родственник Александра Тодорского. Это родство было довольно близким: Александр Тодорский и брат Лазаря Аронштама – Григорий были женаты на родных сестрах Черняк.
Вот и настало время сказать слово о личной жизни героя нашего очерка. Снова обратимся к воспоминаниям Анатолия Тодорского: «…1920 г. стал для Александра вдвойне знаменательным. Во-первых, он получил письмо от Виноградова с приветом от В.И. Ленина. Во-вторых, произошло важное событие в его личной жизни – женитьба. Жизнь есть жизнь, и даже на фронте в редкие минуты передышки справлялись свадьбы, и люди переживали счастливые мгновения, которые становились иногда последними в их жизни.
Рузе (Иосифовне) Черняк, когда она стала Тодорской, не исполнилось еще и двадцати, но пройденный ею жизненный путь уже можно было назвать героическим. Она родилась (в 1900 г. в Лодзи) в мелкобуржуазной семье, училась в гимназии. Ее ожидало будущее, обычное для девушек того круга. Но под влиянием старших сестер Маши, Эммы (и Матильды), активных членов РСДРП(б), Рузя включилась в нелегальную революционную работу в Чернигове, а затем в Москве, куда переехала их семья. Сначала в подполье, а после Февральской революции легально Рузя работала под руководством Р.С. Землячки, которая сразу оценила ее боевой революционный темперамент, сочетавшийся с деловым подходом к самым серьезным политическим вопросам. В марте 1917 г., вступив в партию, Рузя работала техническим секретарем Московского комитета, а в июне, когда был организован Союз молодежи при МК РСДРП(б) – предшественник комсомола, ее избрали первым секретарем этого комитета. Рузю любила и уважала не только революционная молодежь. Ее хорошо знали рабочие московских заводов и фабрик, которые не раз просили Московский комитет прислать на митинг именно ее, пламенного агитатора.
В преддверии Октября Рузя выступала на собраниях союза молодежи с призывом поддержать вооруженное восстание. 25 октября участвовала в заседании Моссовета, на котором решались вопросы, связанные с восстанием. Протокол этого исторического заседания написан ее рукой.