Выбрать главу

– Я знаю. Но сегодня вечером играют «Гамлета». Не думаю, что тебе очень понравится финал. – Кроме этого, он не хотел, чтобы Пип стала свидетельницей его общения с принцессой Жозефиной Эмбри.

– Это правда, трагедия?

Не сразу он понял, что дочь говорит о пьесе.

– Да. Очень большая трагедия. – Себастьян посторонился, поскольку теперь настала очередь Пип. Удар был неплохой, через пару-тройку лет девочка сможет бросить вызов даже Шею с его математически точными ударами. – Предлагаю сделку, Пип. Следующая пьеса – «Сон в летнюю ночь». Если ты откажешься от «Гамлета», я поведу тебя посмотреть «Сон».

Дочь оперлась на бильярдный кий.

– Только ты и я?

– Только мы.

Она кивнула, ее улыбка вспыхнула ярче солнышка.

– Тогда да, я согласна. Мы проводим вместе меньше времени, чем мне хочется.

Себастьян наклонился к дочери:

– Ты так думаешь?

– Да, – ответила она, загнав в лузу второй шар. – Если не считать сегодняшнего дня, я тебя почти всю неделю не видела. Я очень занята, и ты очень занят. Нам нужно находить время друг для друга.

– Извини. – С тех пор как Принни поручил ему сотрудничество с Коста-Хабичуэлой, он не сознавал, что пренебрегает общением с Пенелопой. В конце концов, она вся его семья.

– Большой праздник с акробатами на день рождения многое бы исправил, – продолжала девочка.

– Понятно. – Он спрятал улыбку. – Я буду держать это в памяти.

Пип вдруг резко бросила кий на стол и посмотрела на него.

– Когда я сказала «только ты и я», – ее личико сделалось серьезным, – я не думала, что так всегда должно быть.

Себастьян оперся на кий.

– Прости, что?

– Моя подружка Мэри Хейли говорит, что тебе снова нужно жениться, потому что я не мальчик.

– Это неправда, – медленно сказал Себастьян, обдумывая ответ. – Ты не можешь унаследовать мой титул, а твой дядя Шей может. Мне не обязательно жениться. У меня есть ты.

– Но ты хочешь? Я хочу сказать, хочешь снова жениться? Иногда мне кажется, что хорошо, если бы в доме была еще женщина, кроме меня.

Обойдя стол, Себастьян присел перед дочерью:

– У тебя теперь три тетушки.

– Да. Тетя Нелл знает все о моде, тетя Кэролайн учит меня рисовать, а тетя Сарала знает, как заклинать змей.

– Но?.. – подсказал он, услышав в ответе Пип что-то невысказанное.

Ее личико нахмурилось.

– Ничего. По вечерам они уходят домой. У тети Нелл есть Роуз. А у меня никого нет. – У нее в глазах блеснули слезы.

Себастьян притянул дочь к себе и крепко обнял.

– У тебя есть я, милая. – Господи! Размышления семилетнего ребенка смутили его. – Значит, ты хочешь, чтобы я снова женился? – спросил он, касаясь лбом ее лба.

– Только не на тете Мэри Хейли. Она смеется, как осел. – Пип передразнила неприятные звуки.

– Так это она? – заставил себя улыбнуться Себастьян. – Я думал, что это и, правда, осел. – Он вытащил карманные часы. – Перекусим. У меня сегодня днем встреча.

Она поцеловала его в лоб.

– Ты очень хороший, папа.

– Я стараюсь.

Поднявшись, он взял ее за руку, и они пошли вниз. Пип хочет иметь мать. В этом есть смысл, она, вероятно, смутно помнит Шарлотту. Хотя они часто говорили о ней, в последнее время Себастьян заметил, что эти рассказы превращаются в волшебные сказки.

А он хочет снова жениться? Год назад он отмел бы этот вопрос. Два года назад разозлился бы. А сейчас он просто не знал.

Что он действительно знал, так это то, что тетушка этой Мэри Хейли подойдет ему лучше, чем Жозефина Эмбри. С одной стороны, леди Маргарет Трент не наследница престола в Центральноамериканской стране. С другой – у него не идет от нее голова кругом, как от Жозефины. Себастьян не хотел, чтобы у него кружилась голова. Он любил все держать под контролем и чтобы все шло, как полагается.

Он едва знает эту сумасшедшую принцессу. Жозефина утверждала, что предпочитает его Хейреку, но он сомневался, что это что-нибудь изменит, если Хейрек сделает предложение, а он – нет. А он его не сделает. Себастьян фыркнул. Если он хотя бы на четверть так бессердечен, как об этом говорят, то его это не должно волновать. И все-таки волнует.

Что ему нужно, так это завести любовницу и утихомирить демонов, которые спустя четыре года стали терзать его плоть. Какую-нибудь благоразумную, послушную и достаточно симпатичную особу, чтобы забыть ту темноглазую, что продолжает преследовать его. Пип подняла на него глаза:

– Что случилось?

Прекрасно! Теперь он даже от ребенка не может спрятать свои эмоции.

– Ничего. Иди. Мне нужно кое-что записать, пока не забыл.

Пип кивнула и отправилась на ленч без него.