Когда он прошелся ртом по ее спине, она, корчась, снова застонала.
– Себастьян, прекрати дразнить.
– Тебе хорошо?
– Да. О да!
– Тогда разве я дразню?
– Но я хочу…
Он схватил с кровати подушку.
– Ну, если ты настаиваешь… – пробормотал он. – Приподнимись.
Она поднялась на локтях и коленях, и он подсунул подушку под ее бедра и надавил на спину. Ее ягодицы поднялись. Придвинувшись к ней, он положил руки ей на плечи.
– Скажи, что хочешь меня, – сказал он, не в силах сдержать рычание.
– Я хочу тебя, – задыхаясь, проговорила она.
– Скажи это еще раз, – приказал он, стараясь замедлить дыхание и гулкий стук сердца.
– Я хочу, чтобы ты вошел в меня, – сказала Жозефина, приближая ягодицы к его болезненно напрягшемуся копью.
Он медленно проник в нее, напряженную, горячую, принадлежавшую исключительно ему. Никакой другой мужчина не обладал ею, и в этот момент Себастьян поклялся, что этого не должно быть и в будущем.
– Так? – выговорил он.
– Да, – простонала она, когда он начал медленно покачивать бедрами. – Да!
Теперь он не стал бы спрашивать себя, что, черт побери, он делает в постели этой женщины, потому что ответ его не волновал. Сейчас имели значение только ее ритмичные сдавленные стоны и неописуемые ощущения их слившейся плоти. Если бы остальная часть их жизни могла обещать хотя бы половину такого блаженства, он никогда не расстанется с Жозефиной.
Он этого и не хотел. Себастьян целовал ее плечи, чувствовал ее дрожь и судороги приближающегося финала. Замедлив темп, он продолжал долго, как мог, пока она не закричала, затыкая рот простынями.
– Хочешь попробовать еще кое-что? – прошептал он ей на ухо.
Она кивнула, все еще стискивая простыню. Тяжело дыша, Себастьян лег на спину и притянул ее к себе на грудь. Жозефина поцеловала его с жадностью, когда он закинул на себя ее левую ногу. Мгновенно сообразив, что делать, она опустилась на его вздымавшееся мужское естество. Ее довольный стон почти лишил Себастьяна самообладания.
Взяв ее за бедра, он показал ей, как двигаться. Стон слетел с его губ, когда она поймала ритм и начала подниматься и опускаться над ним.
– Ты быстро учишься, – сказал он, гладя ладонью ее грудь.
Жозефина, наклонившись вперед, снова поцеловала его.
– Я хочу видеть, что ты теряешь контроль над собой, как и я. – Задыхаясь, она задвигалась быстрее.
– Не могу, – пророкотал он, – это может обернуться для тебя еще большими неприятностями.
– Себастьян… ты… не должен… контролировать… себя каждый миг. О Господи! Хоть иногда ты можешь этого не делать?
– С тобой – ты хочешь сказать? Мой недостаток… контроля там, где дело касается тебя, с самого начала вверг нас в эту путаницу.
– Хорошо.
Он застонал снова.
– Хорошо?
– Да. Хорошо.
Он бы расспрашивал ее дальше, но потерял дар речи. Пытаясь выбраться из-под нее, Себастьян несколько секунд боролся с ней, потом, дрожа, достиг кульминации.
– Проклятие, Жозефина, – прорычал он, когда снова смог говорить. – Разве ты не понимаешь, что может случиться?
Она бросилась ему на грудь, ее черные волосы скрыли от него ее лицо.
– Почему ты думаешь, что положение может ухудшиться?
Он отбросил ее локоны, чтобы видеть ее глаза.
– Теперь может.
Жозефина, подняв голову, смотрела на него.
– Мы столь же связаны здесь, как и там. – Она указала на простиравшийся за окном Лондон.
Он сердито нахмурился из-за того, что она возражала ему, вместо того чтобы озаботиться возможным результатом ее… их… действий.
– И ты считаешь, что это хорошо?
Ее лицо смягчилось.
– Суд не казнит беременную женщину. – У нее перехватило голос.
Впервые Себастьян понял, как напугана она его угрозами. Он был столь занят собственным праведным негодованием, что не копался в ее чувствах.
– Если ты будешь доверять мне, обещаю, ничего с тобой не случится.
Жозефина долго смотрела на него.
– Ты не знаешь всего, что я сделала.
– Когда я пробрался сюда через окно, – пробормотал он, – то не ожидал найти тебя с ангельским нимбом и крыльями, Жозефина. Мой единственный вопрос, примешь ли ты правильное решение на этот раз.
– Не думаю, что у меня большой выбор, – наконец сказала она.
– Тогда расскажи мне все, что знаешь.
Глава 18
Жозефина застонала, когда Кончита раздвинула шторы в спальне.
– Закрой сейчас же, – потребовала она, натянув одеяло на голову.