— Может быть, тебе стоит поговорить об этом с ним, Куп.
— Я разговариваю с тобой, — огрызается он в ответ, и на секунду я нервничаю. Я никогда не могла избавиться от жуткого чувства, когда споришь не с лицом Эвана, а со словами Купера. Я знаю их с детства, но когда ты так близок, как были мы с Эваном, трудно примирить эти чувства близости, которые принадлежат совершенно другому, но похожему человеку. — У него все было хорошо, пока ты не вернулась. А теперь, не пробыв здесь и нескольких недель, он выбивает дурь из какого-то придурка из колледжа, потому что ты снова заморочила ему голову.
— Это несправедливо. Мы почти не разговаривали.
— И посмотри, какой ущерб это нанесло.
— Я не сторож Эвана, — напоминаю я ему, чувствуя себя неловко из-за того, что от него веет враждебностью. — Что бы ни задумал твой брат, я не несу ответственности за его поведение.
— Нет, ты просто причина этого. — Купер почти неузнаваем. Раньше он был милым. Разумный. Ну, настолько разумным, насколько может быть разумным близнец Хартли. Загонять меня в угол на парковке — это на него не похоже.
— Откуда это взялось? Я думала, мы крутые. Мы когда-то были друзьями. Когда-то давным-давно мы втроем были источником неприятностей.
— Отвали, — говорит он, усмехаясь. Это пугает меня. С таким же успехом он мог плюнуть мне в лицо. — Ты вырвала сердце моему брату и ушла, даже не попрощавшись. Что за хладнокровный человек так поступает? Ты хоть представляешь, что это с ним сделало? Нет, Жен. Мы не друзья. Ты потеряла эту привилегию. Никто не причинит Эвану вреда.
Я не знаю, что на это сказать. Я стою там, во рту сухо, а в голове пусто, наблюдая, как человек, которого я знаю практически всю свою жизнь, смотрит на меня, как на подонка. Чувство вины обжигает мне горло, потому что я знаю, что он отчасти прав. То, что я сделала, было холодно. Ни предупреждения, ни прощания.
С таким же успехом я могла бы поднести спичку к моей истории с Эваном и поджечь ее. Но мне и в голову не приходило, что Куперу будет не насрать, что я бросила его брата. Во всяком случае, я полагала, что он почувствует облегчение.
Очевидно, я был неправа.
— Я серьезно, Жен. Оставь его в покое. — С последним презрительным взглядом, он садится в свой грузовик и уезжает.
Позже, в баре Joe's Beachfront, я все еще отвлекаюсь на воспоминания о встрече с Купером. Среди дерьмовой музыки, ароматов духов и спреев для тела, борющихся в соленом воздухе, дующем из открытого патио, я продолжаю переваривать ее. Это было тревожно, то, как он искал меня, чтобы в основном сказать, держись подальше, иначе.. Если бы я не знала Купера, у меня были бы веские причины чувствовать себя запуганной. Как бы то ни было, я его знаю. И его брата. Поэтому, чем больше я прокручиваю разговор в своей голове, тем больше я злюсь, что у него хватило наглости прийти и, что, отчитать меня? Как будто Эван не был взрослым мужчиной с несколькими собственными проблемами, которые не имеют ко мне никакого отношения. Куп хочет сыграть в защитника? Ладно, как скажешь. Но, несмотря на мое давнее чувство вины за свой внезапный уход, известие о том, что Эван все еще продолжает доставлять неприятности, только укрепляет мою убежденность в том, что уход был правильным поступком. У Эвана было достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Если он этого не сделал, это его вина.
— Хэй. — Хайди, которая сидит напротив меня за столом с высокой столешницей, щелкает пальцами перед моим лицом, пробуждая меня от мыслей. Из всех девушек в нашей группе мне ближе всего Хайди, которая, наверное, больше всего похожа на меня. С ее платиновой стрижкой и острым, как бритва, языком, Хайди — настоящая задира, она же девушка моего типа. Она также знает меня слишком хорошо. — Ты там живая? — добавляет она, глядя на меня с подозрением.
Я отвечаю с нерешительной улыбкой, приказывая себе быть более присутствующей в разговоре. Хотя мы часто переписывались, когда меня не было, я не тусовалась со своими друзьями целую вечность.
— Извини, — смущенно говорю я. Я колю лед в своем коктейле соломинкой. В такие ночи, как эта, мне не помешала бы настоящая выпивка.
— Ты уверена, что не хочешь чего-нибудь покрепче? — Спрашивает Алана, соблазнительно протягивая свой бокал текилы с легким привкусом лайма и простого сиропа.
— Оставь ее в покое. — Стеф, всегда защитница слабых, встает между мной и давлением сверстников. — Ты же знаешь, что, если она выпьет, монастырь не примет ее обратно.