Оба английских поручителя – личности экстраординарные. Сэр Эдвард Денисон Росс (1871–1940) – величайший английский востоковед, лингвист, филолог, специализировавшийся на языках Дальнего Востока. Он был первым директором Школы востоковедения Лондонского университета, где как раз учился персидскому языку Юрий Рерих. Росс читал на сорока девяти языках и говорил на тридцати. В годы Первой мировой войны он служил в военной разведке, а позже был директором Британского информационного бюро по Ближнему Востоку.
Второй англичанин – сэр Реджинальд Уайлдиг Аллен Липер (1888–1968) – сегодня известен как основатель Британского совета. Во время Первой мировой войны он начал свою карьеру в Разведывательном бюро Департамента информации и затем служил в Департаменте политической разведки. Занимая должность начальника отдела новостей Министерства иностранных дел, через Британский совет, Британскую информационную библиотеку, Ассоциацию путешествий и иновещание BBC он стремился повлиять на общественное мнение за рубежом.
Получалось, что оба рериховских поручителя были высокопоставленными руководителями британских спецслужб.
Британская разведка отмечала: «Несмотря на то что визы были выданы, семья Рерихов в 1920 году в Индию не поехала»[247].
Став членом клана мифотворцев, Шибаев плетет легенду о своем высоком предназначении стать рериховским секретарем. Так, вспоминая о получении индийских виз, он дальше сетует: «Радость была великая, но, как часто бывает в жизни, человек полагает, а судьба располагает. Так и тут! Николай Константинович получил приглашение директора Чикагского института искусств посетить Америку и устроить выставки в тридцати городах Соединенных Штатов»[248].
Селиванова, к книге которой я уже не раз прибегал как к раннему источнику, записанному еще до создания многих рериховских легенд, дает нам другую панораму происходившего в семейном предприятии Рерихов. Реальное положение семьи в тот момент оказывается драматичным. «В связи с растущим интересом к искусству Востока мысль о поездке в Индию прямо из Англии пришлась по душе художнику и его жене. Поначалу все, казалось, одобряло такой план. Визы были быстро поставлены, билеты куплены, но время еще не пришло. В течение одной недели планы пошли прахом, вложенные деньги были потеряны в результате банкротства…»[249] Помните Томаса Бичема, музыканта и фармацевтического магната, который заказал Рериху повторы декораций?
Банкротство Бичема расстроило все планы Рериха. Но удар оказался не единственным, за ним сразу последовал второй. На этот раз под угрозой оказалось предложение об украшении апартаментов жившего в Лондоне крупного русского промышленника Скидельского. «По заказу Л. М. Скидельского, находясь в Лондоне, Рерих также выполнил серию панно “Сны мудрости”, которые должны были украсить загородный дом господина Скидельского. Однако этот дом так и не был построен, и орден (цикл картин. – О. Ш.), будучи очень большим, постепенно сократился до нескольких панелей»[250].
Собственно, это и предопределило то, что Рерих передумал ехать в Индию и вынужден проститься с Шибаевым, которому теперь предстоит дорога домой – в независимую Латвию и отчий дом в Риге.
Этот крутой поворот маршрута в изложении Селивановой выглядит так: «…возникли всевозможные трудности, в то время как намечается поездка в Соединенные Штаты. Билеты в Индию были обменяны на билеты в Нью-Йорк, и 23 сентября 1920 года Рерих, его жена и двое сыновей отправились на “Зеландии” в Америку»[251]. Переезд был радикальным – Николай Константинович даже пошел на то, чтобы пре рвать обучение сыновей в университетах.
Любопытно, что это движение в сторону Нью-Йорка происходит в тот момент, когда Рерих еще не сказал Советской власти ни «да», ни «нет».
Он по-прежнему поддерживает Белое движение. Но при этом заявлений в полицию по поводу «монстров с драгоценными камнями», как он называл большевиков в статье Violators of Art, встречавшихся с ним, он не пишет. А это в любом случае Красин, о встрече в Лондоне с которым Рерих все-таки упомянул. Впоследствии в секретной переписке художника этот высокий советский чиновник будет фигурировать как «епископ», а его сеть – как «епископальная церковь». Но в тот момент, покидая Британию, Рерих оставил последнее слово за собой и дверь в мир фантастических конспиративных возможностей большевизма придержал открытой.