Реджина громко рассмеялась и притянула к себе Эмму для страстного поцелуя.
Они исследовали тела друг друга руками и языками, проводя всё своё время за изучением, находя всё новые и новые особо чувствительные точки и эрогенные зоны. Они катались по всей кровати, руки постоянно цепляли тонкую ткань нижнего белья, но дальше они не заходили, пока их тела буквально не стали кричать о том, что им нужны совсем другие прикосновения.
Внезапно Реджина села на колени перед Эммой, которая села в ту же позу. В глазах Реджины плескалось дикое желание, когда она схватила ладонь Эммы и положила её себе на живот, пальцы уже едва касались трусиков, а затем брюнетка стала опускать ладонь Эммы всё ниже и ниже.
Эмма почувствовала жар и влагу и резко вдохнула воздух от этого, а в это время Реджина громко застонала и откинула голову назад от наслаждения. С одной рукой в трусиках Реджины, которая исследовала её влажные складки, Эмма взяла другую руку брюнетки и так же, как и Реджина сделала с её рукой, повела руку брюнетки в свои собственные трусики.
Они приблизились друг к другу, пока не оказались очень близко друг от друга, и тут же слились в поцелуе. Они снова начали изучать друг друга, при этом томно вздыхая от ощущений. Стоны и крики наслаждения вторили вздохам.
Эмма решила всё же заняться своим делом вплотную, так что она повела свои пальцы чуть вверх, пока не дотронулась до клитора Реджины. Наградой ей было то, что Реджина невольно резко и сильно дёрнула бёдрами ей навстречу, при этом застонав протяжно и радостно.
— Войди в меня, — Эмма прошептала Реджине.
— С-сколько? — спросила Реджина.
— Хотя бы два, — Эмма наблюдала, как Реджина извивается от удовольствия, — или ты хочешь по-другому?
— П-продолжай делать т-так, — Реджина снова начала постанывать от удовольствия.
Эмма ещё сильнее надавила пальцами на клитор Реджины и начала медленно и размеренно давить на пульсирующий комочек круговыми движениями.
Реджина, казалось, боролась с собой, чтобы удержать себя в таком положении, но, помотав головой, вернула себя в настоящее и ввела два пальца в Эмму.
— Оу! — закричала Эмма, откидывая голову назад, — О, БОЖЕ!
Реджина начала медленно вводить пальцы в Эмму, кончики её пальцев горели, когда она ввела в блондинку пальцы настолько глубоко, насколько смогла, а затем быстро вынула их, прежде чем всё начать заново.
Они обе сохраняли равновесие, несмотря на то, что их стоны и крики становились всё громче и громче. Внезапно Эмма кончила с громким криком:
— Реджина!
Эммины движения на клиторе Реджины стали трясущимися, но Реджине было всё равно: она обхватила Эмму за её тонкую талию, поддерживая её, продолжая вводить в неё пальцы, чтобы доставить Эмме ещё больше удовольствия.
— Реджина, Реджина, Реджина, ох, Боже, да, да, не… ох, Боже, не останавливайся, — Эмма протяжно простонала, сжимаясь вокруг пальцев брюнетки. Она навалилась на Реджину, положив подбородок ей на плечо, всё ещё тяжело дыша, когда Реджина вытаскивала свою руку из трусиков блондинки.
Ещё через несколько секунд пальцы Эммы снова поймали тот же ритм, что был до того, как блондинка потеряла контроль. Она видела, как глаза Реджины закатились от удовольствия. Видя это, Эмма поняла, что Реджина уже близка, и она делает всё правильно.
Эмма обняла одной рукой Реджину и начала целовать и зализывать тут же место поцелуя, это было очень чувствительное место на шее брюнетки, которое Эмма обнаружила ранее. Реджина заскулила и начала резче двигать бёдрами. Через пару минут Реджина громко закричала и обеими руками крепко обняла Эмму, так как её тело сильно тряслось. Она прошептала имя Эммы ей в плечо.
Реджина тяжело навалилась на Эмму, полностью измотанная. Эмма вынула руку из трусиков Реджины и быстро и плавно уложила их на кровать.
— Вау, — выдохнула Реджина.
— Ага, — согласилась Эмма.
— Вот это да, — сказала Реджина хрипло, её голос ещё не восстановился от криков.
— Ага, — сказала Эмма, — может, мы как-нибудь повторим? Но в следующий раз уже без нижнего белья…?
Глава 95
Шесть месяцев спустя
Дэвид стоял на заднем дворе, жаря на гриле гамбургеры и сосиски, и с наслаждением попивал пиво.
— Они заставили тебя работать, а? — улыбнувшись, спросила Белль.
— Это была моя идея, — широко улыбаясь, ответил Дэвид, — да и здесь тихо, и никто не мешает, — подмигнул он брюнетке со слегка выпуклым животом.
Белль оглянулась на дворик дома 108 на Миффлин-Стрит.
— Да, такое впечатление, что здесь весь Сторибрук, — сказала она.
— Да, Эмма решила пригласить всех на день рождения Грейс, — оглянулся вокруг Дэвид.
Белль смотрела на Эмму, сидевшую на коврике для пикника, счастливо развлекающую малышку Грейс и что-то обсуждающую с Генри.
— С Эммой всё в порядке? — тихо спросила Белль, — она в последнее время озабочена чем-то.
— Да, — кивнул Дэвид, — сегодня большой день и она просто хотела убедиться в том, что всё пройдет хорошо.
— А вот и вы, — сказал Голд, приблизившись к Дэвиду и Белль.
— Возле еды, — рассмеялась Белль.
Дэвид не мог отвести взгляд от Голда, одетого в чёрные джинсы и белую рубашку с коротким рукавом. Мужчина выглядел почти как нормальный человек, а не как злобный чертёнок, вечно создающий проблемы.
— Ну, где бы вы ещё были, — сказал Голд, улыбнувшись жене, — тебе что-то принести?
— Прекрати суетиться, — сказала она, слегка ударив локтём ему в грудь.
Дэвид заметил очень беременную Мэри-Маргарет, которая переваливалась к ним как пингвинчик, и, быстро всучив Белль гамбургер, произнес:
— Быстрее, спасайтесь! — прошептал он, и парочка быстро ретировалась подальше.
— Дэвид, — заскулила Мэри-Маргарет.
— Да, любовь моя? — с усмешкой спросил Дэвид.
— Что-то не так с Эммой и она мне ничего не говорит, — пожаловалась Мэри-Маргарет, потирая поясницу.
— Уверен, что ничего такого, — пожав плечами, небрежно сказал Дэвид.
Мэри-Маргарет сузила глаза, подозрительно посмотрев на своего мужа.
— Ты ведь знаешь, — она взяла запасную вилку, удерживая её как оружие, — признавайся, или я стану матерью-одиночкой.
Дэвид поднял руки в воздух, думая о том, как он устал от этих вечных гормонов Мэри-Маргарет, а ведь он так надеялся, что всё это в прошлом. Он так надеялся, что ребенок поторопится и родится преждевременно.
— Ты не скажешь ни слова, — прошептал Дэвид, оглядываясь вокруг, чтобы никто не смог подслушать их разговор. Он не должен был вообще волноваться об этом, ведь никто бы не посмел встрять в их разговор; Мэри-Маргарет со своими гормонами стала легендой Сторибрука.