Глава 15
— Эмма? Милая? — обеспокоенно звала Мэри Маргарет блондинку, положив руку на ее плечо.
Эмма вытащила голову из-под одеяла.
— Я плохо себя чувствую, — пробормотала Эмма.
Мэри-Маргарет посмотрела на Генри, который стоял в дверях спальни. После того, как Эмма отвезла Генри домой, она сделала ему бутерброд, сказав о том, что он может играть в видеоигры столько, сколько ему захочется, а сама поднялась по лестнице и легла на кровать полностью одетая, даже не разуваясь.
Генри подождал несколько часов, прежде, чем позвонил Мэри Маргарет и попросил ее придти домой и проверить, все ли в порядке с Эммой. А сейчас он стоял в проходе, растерянно глядя на Мэри-Маргарет.
— Генри, — сказала Мэри-Маргарет, — не мог бы ты пойти к Бабушке, заказать себе горячего шоколада и что-либо поесть?
Генри кивнул, оставляя женщин наедине. Когда Мэри-Маргарет услышала хлопок двери, она посмотрела на одеяло, в которое завернулась ее дочь. Она присела на кровать
— Я никуда не уйду, пока ты не скажешь мне, что произошло, — сказала Мэри-Маргарет
— Я просто столкнулась с …, - Эмму было плохо слышно под одеялом, -..некоторыми…вещами. мне надо побыть одной!
— Это по поводу того, что Дэвид сказал о портале? — спросила Мэри-Маргарет. Она видела страдания Эммы по этому поводу, — просто это настолько маловероятно, что мы найдем его.
Эмма молчала и Мэри-Маргарет предприняла вторую попытку.
— Это из-за Реджины?
— Нет, — быстро ответила Эмма. Слишком быстро, чтобы удивить этим Мэри-Маргарет
— Все кажутся очень понимающими, ты так не думаешь? — Мэри-Маргарет пыталась призвать дочь к разговору, — похоже, что мы последними узнали о ребенке, — она улыбнулась.
— Хотя малышка очень милая, — добавила Мэри-Маргарет.
— Ты видела ребенка? — выглянула из-под одеяла Эмма.
— Да, мы с отцом сегодня утром вручили ей открытку, — кивнула Мэри-Маргарет.
— Открытку? — недоверчиво, Эмма посмотрела на свою маму.
— Да, она была милая. Там были кролики, и цветы и…
— Ты подарила своему смертельному врагу открытку? — прервала ее в недоумении Эмма.
— Она мне не смертельный враг, — утверждала Мэри-Маргарет.
— Тогда почему я провела три месяца из пяти, пытаясь убедить людей не вешать ее или не забрасывать камнями? — воскликнула Эмма, — почему все пытались действовать так, будто она дьявол, убеждая меня держать подальше от нее Генри? А сейчас вы все внезапно делаете кроватки для ее ребенка, украшаете комнату и дарите эти чертовы открытки? Разве я не получила уведомления?
— Эмма, — спокойно умоляла Мэри-Маргарет
— Нет, я не получила. я…я провела так много времени, — сердито говорила Эмма, — так много времени, убеждая всех оставить ее в покое, я патрулировала ее чертов дом в течение первых двух месяцев после падения проклятия из-за этих всех угроз. Все говорили о том, что я сошла с ума, оставляя Генри с ней, и я сделала то, что вы мне сказали. Я отняла его. Я не знаю, зачем я послушала вас, я знала, что это было неправильно… и посмотри….он лишился своей матери.
— У него есть ты, — ответила Мэри-Маргарет.
— Я не его мама, — кричала Эмма, — Я всего лишь тело, я родила его, на этом все. Я не настоящая его мама. Я не имею ни малейшего понятия о том, как быть мамой.
— Ты отличная мама, — начала Мэри-Маргарет, но Эмма качала головой.
— Нет. скажи мне сейчас, скажи, почему все резко изменили мнение о Реджине? — спросила Эмма.
Мэри-Маргарет подняла бровь
— Я…Я не знаю, думаю, что это произошло со временем. Никто конкретно об этом не говорил, но я предполагаю, что нам просто нравится жить в мире. Реджина здесь другая, как только ее гнев утих, много людей поняли, что им здесь лучше.
— Чертовски идеально, — Эмма закатила глаза, плюхнувшись обратно на кровать и залезая под одеяло.
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — посмотрела Мэри-Маргарет на одеяло, закусывая губу.
— Да, пожалуйста! — тихо выдохнула Эмма. Мэри-Маргарет встала с кровати и подошла к двери.
Мэри-Маргарет посмотрела на дочь
— Я сожалею Эмма. если что, я рядом! — сказала брюнетка. Ответа не последовало, и она закрыла дверь.
Эмма протянула столько, сколько она могла после звука щелчка, а затем начала плакать. Эмма сердилась на каждого, по поводу внезапного изменения мнения о Реджине. Но это была не единственная причина, почему она плакала. Она не могла сказать Мэри-Маргарет о своем страхе быть отверженной. Эмма не могла объяснить подавляющее чувство одиночества, которое душило ее. Блондинка понимала, что Мэри-Маргарет испытывает трудности в понимании с ней, потому что только такие люди как сама Эмма, брошенные и ненужные, могли понять ее. Только такие люди, как Эмма, знали, как легко упасть в депрессию…