— Потанцуем, дорогая?
От неожиданности я забываю сдержать улыбку. Это семейная пара воспитателей. В их должностной инструкции прописано уважительное обращение к спутнику. Оба тщедушны и вытянуты до метра восьмидесяти, словно они рождены бдеть за порядком.
— Музыка такая… странная, дорогой. Может, подождем?
Я разочарованно уткнулся взглядом в костер. Было бы интересно понаблюдать за танцем этих двоих. Я живо представил, как они дают волю пресловутым инстинктам, только не слишком большую — переборщить в таком деле чревато лишением родительских прав. Для работы семьянина государством установлены очень высокие требования.
— Кок-тэйл.
Нарядная девушка протягивает мне стакан в стиле нео-абстракционизма. Обычно я не сторонник искусственных усилителей настроения, но обычно я знаю, что через неделю буду все так же жив. Я принимаю от нее напиток и пьянею от одного игристого запаха. На вкус это дело оказывается таким же заискивающим.
Сосуды расширяются, и меня бросает в жар. У меня больше нет сил находиться в пекле костра, поэтому я поджидаю нарядную девушку, которая нарезает круги по пляжу, протягиваю ей опустошенный бокал и ретируюсь.
Колкие песчинки просачиваются сквозь открытую обувь и прилипают к подошве. Прогулка по пляжу превращается в хождение по мукам. Я стараюсь наслаждаться соленым легким ветром, ненавязчивым шумом волн, играющих фоном. Силюсь получить удовольствие от наполненного вечера. Но этот чертов песок портит решительно все!
Я делаю еще три-четыре шага в бесполезной попытке свыкнуться с неудобством, но останавливаюсь и капризно ругаю все, что попадет под руку: этот несчастный пляж, проклятый вкусный кок-тэйл, превративший меня в сетующего древне-исторического антропоида…
— Просто снимите их.
Я поворачиваю голову на звук женского голоса. По мою левую руку в землю вбита резная скамья. Женщина в длинном сером платье обвила сидушку пальцами обеих рук и подалась чуть вперед, некрасиво ссутулив спину. Она небрежно скомкала подол и засучила его так, что были видны круглые костяшки колен. Ноги по щиколотку она зарыла в песок.
— Ну же, разуйтесь. — Повторила она.
Не знаю почему, но я сделал это.
Женщина удовлетворенно кивнула и похлопала ладонью по сидению рядом с собой. Меня что-то кольнуло, приказывая не подчиниться этому фамильярному жесту. Но я ослушался.
Вестибулярному аппарату полегчало, когда я сел. Я уже не сыпал проклятьями, но во мне нарастало чувство дискомфорта. Не то чтобы я чурался общения с женщинами, но все же предпочел бы одиночество. К тому же мне не нравилось сидеть здесь с ней в тишине.
— Если вы зароете ноги в песок, то ощутите приятную прохладу. — Женщина нарушила тишину, прекращая мои терзания. От этого на мгновение мне стало неприятно, словно она прочла мои мысли.
— Разумеется, ведь солнце давно зашло, и песок успел остыть. — Я стараюсь быть непринужденным. У меня плохо получается.
Женщина поворачивает ко мне голову и изучает мое лицо. Я пытаюсь улыбнуться и понимаю, что забыл, как это делается.
— Вы что, пьяны?
Тон ее голоса дает резкий скачок вверх. Вопрос провокационный, и я радуюсь, что не настолько пьян, чтобы не понять этого. Мне приходится посмотреть на нее, чтобы дать отпор.
— А вы?
Брови женщины взмывают вверх, и она издает издевательский смешок на выдохе. По лбу у нее пробегает длинная продольная морщинка. Такие есть у всех, кто много удивляется. Я знаю это, потому что знаю Ивлина и потому что работаю ученым.
Я еще немного изучаю ее профиль, прежде чем отвернуться. У нее крупный нос, длинные ресницы и неровная бледная кожа. Мы вновь повисаем в молчании. Кажется, я отбил у нее желание продолжать беседу. Эта очень неловкая картина дополняется излишне романтичными деталями: в этой части пляжа мы одни, издалека доносится музыка, волны с шелестом набегают на берег, а над водой в звездном небе висит серебристая луна. Еще немного, и, клянусь, я бы молча встал и ушел, но она дала мне поблажку и заговорила со мной еще раз.
— Луна такая яркая сегодня.
Я протягиваю неопределенное «агам» и слегка киваю головой, словно болванчик. Ее голос звучит так мечтательно, длинные ресницы накалывают на себя звезды. Мне очень не хочется разрушать ее образ, но кок-тэйл и здравый смысл дают о себе знать.
— Строго говоря, от нее это не зависит. — Женщина обращает на меня настороженный взгляд. Она подозревает, что на этом мое замечание не закончится. И она права. — Яркость — это не свойство Луны. Она лишь отражает солнечный свет, так что ее яркость зависит от состояния земной атмосферы. Просто сегодня безоблачно.