— Благодарю. Кхм.
Пока стихали последние хлопки, я воспользовался моментом и прочистил горло. Свою речь я помнил наизусть, но сегодняшнее утро доставило моей голове много хлопот, поэтому я решил подстраховаться и выудил из кармана бережно сложенные листки. Я начал с поверхностной шутки, которая вызвала легкую рябь по толпе и немного ослабила напряжение. Затем я пустился в подробное описание всех экспонатов и уголков выставки, обратил особое внимание на те временные периоды с их изобретениями, которые, по моему мнению, этого заслуживали, и завершил свою словесную заготовку рассказом о сооруженном мною «чемодане».
Кажется, я совсем утратил и без того призрачную связь с общественностью. Я был вынужден брать дополнительные паузы, чтобы дать людям завороженно погудеть и переговорить друг с другом, когда речь заходила об очередной чересчур научной тягомотине. В этом неспокойном море неясных мне эмоциональностей моим ориентиром служило начальство — пока они утвердительно кивали на мои слова, я знал, что все делаю правильно. Это внушал матовый пристальный взгляд Маргарет.
— Спасибо. — Толпа снова начала аплодировать, на этот раз громче и даже с восхищением. От бара донесся одобряющий свист. — Теперь можете задать вопросы.
Вверх вздымается дюжина рук. Выбираю наугад. Мужчина средних лет.
— А воду расщепит?
Какой бестолковый вопрос.
— Воду расщепит тоже. — Спокойный ответ. — Но лишь в радиусе действия устройства.
Толпа взбудоражено гудит. Я вздыхаю. Выбираю следующего. Темнокожая женщина с бокалом кок-тэйля.
— И каков радиус действия устройства, мистер Уоксон?
— Учитывая, что на момент активации «чемодан» будет находиться в высотках, — для наглядности я махнул в сторону стальных стрел, мерно покачивающихся на волнах, — рассчитано, что радиус его действия достигнет пляжа и углубится в материк еще на полтора километра.
— И все, что будет в границах, просто исчезнет? — Вопрос без разрешения, но я понимаю их переживания.
— Не углубляясь в научную терминологию, да. Высотки, вода и дно под ними, пляж и полтора километра земли — все перечисленное, включая граждан трех государств, расщепится, преобразовавшись в иную материю. Само собой, сооружения городов за пределами круга, возведенные нашей жизнью, не сохранятся до времени следующей формы жизни. Мне рассказать о перезапуске жизненного цикла?
Люди по достоинству оценили мою шутку. Я довольно улыбнулся.
— Не крадите у нас работу, мистер Уоксон! — с наигранной обидой выкрикивает худощавый мужчина-воспитатель, приобнимая за плечи свою коллегу. По толпе проносится очередная волна смеха. Я расплываюсь в отчасти натянутой, отчасти благодарной улыбке.
Решив закончить на благодатной ноте, я громогласно и как можно более весело произношу:
— Так начнем же праздник!
Под звуки живой игры на древне-исторических инструментах я спускаюсь со сцены и с облегчением выдыхаю. Уважительный кивок в сторону начальства, и я растворяюсь в толпе, которая хаотично разбредается по выставке. Солнце палит, и я вышагиваю к бару — спешу разместиться под спасительной тенью тента. По левую руку от меня, причмокивая от удовольствия, доедает нанизанную на пустой бокал апельсиновую дольку Ивлин.
— Неплохая речь для того, кто утром называл меня Ивой. — Мой друг разобрался с мякотью и принялся за кожуру. Он никогда не оставляет дело незаконченным.
— Мне было для кого стараться. — Я решаю пойти ва-банк и разить Ивлина тем, против чего его добродушная морда не устоит.
— Ой, и для кого же? — Ив не сдал позиций и приготовился контратаковать любой репликой.
— Для женщин.
Это произношу не я. Справа от меня скрипит дощатый настил, и пустой барный стул занимает вечерняя незнакомка. Моему мозгу требуется пара секунд, чтобы опознать ее, и я в замешательстве сгоняю со своих губ полуулыбку, появившуюся как предвестник чего-то незапланированного. Мне не нужно видеть Ивлина, чтобы знать, какое у него сейчас лицо: в глазах его наверняка пляшут шальные огни в унисон пуговицам его рубахи.
— Уильям у нас такой. — Голос Ива искрится пьянящей иронией. Ему сегодня везет. — Дамский угодник.
— Неквалифицированный. — Добавляет она и заказывает воду без газа.
Сегодня в ее образе ни намека на расслабленность и незатейливость. Волосы собраны и заколоты на офисный манер. При свете дня они отливают охрой. На ней строгий деловой белый костюм, идеально сидящий на острых плечах пиджак и прямые брюки. Я не решусь опустить взгляд на ее ноги, но сегодня на них наверняка сандалии или туфли. Я знаю, что Ивлин догадался, что должен деликатно оставить нас. Я знаю, что он не сделает этого, пока не будет удовлетворено его любопытство.