— Вы ясно дали понять, что не заинтересованы в посещении панорамы. — Спокойно заметил я. Я, наконец, понял, что меня нахальным образом вытеснили из беседы, и пришло время вернуться в строй. — Но вот вы здесь.
— Куратору положено присутствовать на его мероприятии.
— О, так вы Мария, куратор вторника? Очарован вашей организацией. — Ив беззастенчиво протянул ей руку, дразня, прямо перед моим носом. Я выкатил глаза от удивления: откуда ему всё это известно?
— Лестный отзыв, учитывая, что вы успели оценить пока только бар.
— И этого уже достаточно.
Ивлин парирует легко, вызывая у женщины акценты игривой улыбки на губах. Я незаметно прочищаю горло. И не подумал бы, что буду завидовать своему другу Ивлину хоть в чем-то, но, оказывается, что мне просто никогда не доводилось видеть его в деле. Он козырял мастерством вести непринужденную беседу с незнакомым человеком, мало того — с незнакомой женщиной, и я невольно восхитился его скрытым талантом.
— Интересный у вас товарищ. — Мария снисходительно передает мне право подать голос.
— Прошу вас, просто Ивлин. — Ив вырывает у меня возможность, словно пес, выхвативший тарелку фрисби.
— В таком случае, опустим формальности, Ивлин.
Мария поднимает свой стакан на старомодный манер, салютуя им Иву. Так раньше делали во времена застолья. Иногда люди произносили какую-то речь, а затем соединяли свои стаканы в ритуальном соитии эмоций и мнений.
Ивлин интуитивно кивнул, но даже не дотронулся до своего. Я никогда не рассказывал ему эту байку из архивов. Тем удивительнее была осведомленность Марии.
Мария. Мои губы рисовали ее имя, но произнести его казалось мне странным — никак не получалось органично вплести его в обращение. Поставить его в конец предложения? Или начать с него? Как будто это что-то поменяет бесповоротно.
— Вам повезло, что тот воспитатель подхватил вашу шутку. — Мария не дает неловкому молчанию, сковавшему меня, загустить общий разговор. Я смотрю ей в глаза и гадаю, чем она еще заденет меня. — Она была слишком тонкой.
Ивлин коротко посмеялся и дважды хлопнул меня по плечу. Я потупился, но улыбнулся. Чувство юмора — это ахиллесова пята ученых. Интересно, она поняла это из нашего короткого вечернего случайного рандеву или же жалит по наитию?
— Что еще входит в обязанности куратора? — Пытаюсь перевести разговор в безопасное русло. Мария великодушно позволяет этому случиться.
— Решать любые возникающие коллизии. Следить за соблюдением распорядка мероприятия. И тому подобное.
— Вы сами вызвались курировать именно панораму? — Ивлин слезает со стула и вальяжно облокачивается на стойку бара, припадая к ней спиной. В его голосе я распознаю издевательские нотки. Панорама Науки теперь просто панорама, потому что все, что выдумывает Ивлин, приживается.
— Что вы, — Мария с сардонической укоризной смотрит на Ива. Оба понимающе улыбаются.
Как ни крути, а разговор все время вертится вокруг меня и моей учености. Эти двое спелись и теперь подавляют меня количеством. Я впервые за долгое время чувствую себя безоружным и беспомощным. Все известные мне факты из древней истории повылетали тузами из моих рукавов, и крыть мне нечем.
— Так ваша смена закончится с наступлением среды? — Задает вопрос Ивлин и быстро подмигивает мне.
— В полночь, все верно.
— Сказочное время.
Как по мне, так голос Ивлина звучит слишком заискивающе. Но Марии не занимать лукавства, так что она не воспримет это заигрывание всерьез. Скорее всего, она не хуже меня поймет, что истинный мотив Ивлина — сам факт разговора, а не его содержание. Если, конечно, я сам все правильно понял.
Из толпы к нам пробирается какой-то официальный тип. Он вежливо окликает Марию и просит ее пройти с ним к дальнему стенду с временными маршрутными загадками, которые коллектив малых ученых задумал как развлекательный аттракцион панорамы. Видимо, возникла какая-то коллизия.
— Прошу меня извинить. Долг зовет.
Она встает с места и, поравнявшись с помощником, выясняет на ходу детали проблемы, требующей решения. За ней тянется вереница следов голой женской стопы, которую скрывают широкие полы брючин.