Далее переходите в главу "здравствуй, Джонатан".
Здравствуй, Джонатан
В нашем доме всегда было окон слишком много, даже больше, чем положено таким домам. Поэтому мы все не выносим друг друга. И круглый год днем и ночью во дворе слышны всяческие пренеприятные звуки, хотя мне нравится звук газонокосилки - тот самый звук, вещающий о лете, полном марева, даже не смотря на то, что что у нас не бывает ни марева, ни нормального лета. Днём я стояла в своей комнате у окна, облокотившись о подоконник, и думала обо всём: в повернутом вспять времени, о Йохане, которому лучше было оставаться жителем моим девичих фантазий и неясным призраком первой любви, о крыше, на которой вершатся судьбы королей и придворных, и о Яне, которая смешала первый снег со своей кровью, увековечив себя в школьных легендах, и о Кларе с её законом джунглей. Собственно, это было всего лишь репетицией суетливых ночных дум. И идиллию осеннего солнечного денька нарушала лишь чья-то то ли брань, то ли стоны, то ли сомнамбулическое бормотание, то ли просто звуки рвоты. И это раздражало, так чтоя распахнула окно и свесилась с подоконника, настойчиво ища звук. - Это у меня, у меня, - услышала я приятный юношеский голос. У меня в груди ёкнуло. Джонатан, который несколько лет был моим добрым другом, даже единственным другом, пока не решил уехать, не оставив даже адреса или телефона. Правда, он всё равно оставил после себя самые тёплые воспоминания, потому что он был на моей стороне, что бы я не учудила. - Хорошо, - сказала я, и мои щеки залились краской. Странно, почему? - Извини за неудобства, я всё улажу, - мягко улыбнулся он, - Как тебя зовут, кстати? - Яна. - Джонатан. Только не называй меня Джо, пожалуйста. Не против полетать? В первом варианте развития событий я спросила, че за чепуху он мелет. А теперь кивнула, погружаясь в отсеченное прошлое. Он указал на пожарную лестницу. Мы перебрались по подоконнику и взобрались на крышу. Благо, на последнем этаже живём. - Ты чем там занимался? - спросила я, еле пытаясь удержаться на скользкой крыше. - Это не я, это отец, - пожал плечами Джонатан. В первом варианте я у него не спрашивала насчет источника звука. Оглядываясь назад сейчас, я понимала, что была глупой, но редко какой подросток не глуп. Это не плохо, это нормально, в порядке вещей. Я всё же не жалею, что была такой глупой, в какой-то степени, потому что это дало мне возможность насладиться миром, полным неожиданностей, и собственными чудесными иллюзиями, которые мне тогда казались явью. - А что с отцом? - Да белка у него, - махнул он рукой, - Всё, хватит об этом. Лучше посмотри, какой вид. Он распростер руки, подставив себя порывам ветра. Смеркалось, внизу зажигались первые огни. Отсюда был виден весь город, вдруг скукожившийся и показавшийся мне таким по-трогательному жалким и мелким, что мне захотелось его обнять. Обернуться большой лисой и свернуться вокруг него калачиком, окружив со всех сторон мехом. Странно, да? Странная я. Права была Клара, когда говорила, что я странная, отвечая на мой вопрос о том, почему у меня нет друзей. У нас ещё много таких ночей будет. Забегая вперед, я уверена, что снова он будет убегать ко мне по ночам, и мы будем строить палатки из подушек и одеял, как в далеком детстве, я притащу кошку и какао, а он будет читать мне вслух северные сказки, я - клевать носом, мы оба - играть в карты, шашки, шахматы и нарды. А иногда - в фишки, которые он привёз из Мексики.
Далее переходите к главе "Тёплый снег".
Тёплый снег
- Смотри. Граница между зимой и летом. Правда, здорово? На пустыре был снег. Много снега. А тут, где дороги и дворы, снег убрали, разгребли. На мне была зелёная парка и шарф с оленями. А Джонатан был в кардигане, а на его кучерявые волосы падал снег, быстро растворяясь среди до безобразия яркой каштановости. Мне была знакома эта сцена: я, дрожащая от холода даже в четырех слоях одежды, и он, подставивший тело порывам холодного ветра. - Тогда пусть лучше зима не наступит, - сварливо ответила ему я. - Я люблю зиму. Я был в Сибири, застал город, на который опустилась полярная ночь. Мне повезло, и я увидел неяркое северное сияние. Это было... Красиво. Безумно красиво. - Но холодно. - Мне не холодно. Я больше жару не переношу. - Ты чукча, а я бедуинка. Он рассмеялся. Что-то отчаянное почувствовалось в его крике. Странно, что я раньше этого не замечала. Он всегда смеялся так, что если слушать вполуха, то покажется, что он рыдает. - Хочешь поймать ветер? - внезапно спросил он. Джонатан сунул мне наушник. Я не понимала, о чём была песня, но она была похожа на тёплый летний ливень. И на несколько минут, пока длилась песня,я действительно чувствовала себя ловцом ветра. В предыдущем прошлом он мне не давал послушать эту песню. Означает ли это, что на этот раз мы стали ближе? Неудивительно. Я повзрослела, на некоторые вещи стала смотреть по-другому, и видеть стала шире и больше. Хотя,я сейчас стою в теле тринадцатилетней девочки и думаю: действительно ли мне сейчас 18? Чувствую ли я себя так, несмотря на детскую угловатую фигуру и болючую грудь, которая только начинает расти? Может, мне и не было никогда 18, а взросление и одинокий пьяный выпускной был лишь затянувшимся кошмаром? - В снегу тепло, - вдруг сказал Джонатан едва слышным шепотом, - Можно зарыться в сугроб и провести всю зиму. Надо только подышать на стенки и потолок, чтобы они подтаяли, а потом подмёрзли. И проделать отверстие для воздуха. - Чего?.. Он упал в снег, увлекая меня за собой. Мы делали снежных ангелов, а потом лежали и смотрели, как хлопья снега падают с высоты серых и мрачных небес, накрывая собой всё. Наши дыхания превращались в пар, согревая левую щеку, потому что ветер сбивал пар в сторону. Волосы и ресницы побелели от снега. Не знаю, сколько мы так пролежали, но уже порядочно стемнело. Впереди был лишь пустырь, окутанный непроглядной тьмой, и осколки бутылок, скрытые под снегом. - У пустыря есть клыки, - сказала я. Было непривычно говорить. Как будто я лет десять этим не занималась. Язык к гортани прилип. - Пойду домой, - сказал Джонатан. - Не хочешь? Джонатан не ответил. - Почему? Я чувствовала какое-то странное чувство вины. Как будто я не уберегла его, недоглядела. Но он же в том прошлом уехал. Может, без меня ему было одиноко? Одно время мы близко общались, я доверяла ему самые страшные тайны. Но потом что-то случилось, и встречаясь, мы не могли найти слов друг для друга. - Потому что там ещё холоднее, чем здесь, - сказал Джонатан. Он встал, развернулся, махнул мне рукой и ушел, а я ещё какое-то время лежала, глядя в небо, и думала о том, что бы было, если бы вокруг Земли был пояс астероидов. Или если бы другие планеты были чуть ближе. Тогда небеса бы нависали над нами и люди погасили неоновые огни, ночами напролёт завороженно глядя в небеса.