— Толь, посторожи Катю, тут паренёк что-то мне сказать хочет, — пьяно просит Илья.
— Да всё нормально, обознались мы! — оставшаяся троица сваливает за самым умным и осторожным на улицу.
— Илья, проводишь меня до дома? Что-то поздно уже, да и пьяных много. Я в гардеробе разделась, — поглаживает руку Ильи Катюха.
— Конечно. Мы на тачке! — гордо отвечает мой друг.
— А ты не пил? — спрашивает уже в машине меня девушка, которую Илья приобнял на заднем сиденье.
— Не пил. Скажи, куда тебя отвезти? — зеваю во весь рот.
— Ты что, Толян?! Домой к тебе едем. Время-то детское! — возмутился Илья, а Катя хихикнула.
Короче, всё, как я и планировал — Катя у меня в доме, только парит её в бане другой. Впрочем, можно только догадываться, чем они там занимаются. Вернулись — морды красные, довольные, и Илья уже не лезет обнимать подружку. Значит, отдалась. Подогрел остатки жарёхи, достал пиво, застелил чистым постельным бельём диван в зале, а сам спать. Утром мне опять в универ.
Стал задумываться — а что мне, собственно, от высшего образования нужно? Чтобы оно было хоть какое-нибудь, чтобы студентом побыть ещё года два-три и при этом поменьше времени тратить на учёбу. А физфак для этого подходит плохо. Да, там можно что-то досрочно сдать, но уже молекулярку какую, к примеру, плохо помню. В памяти с прошлой жизни остался только закон Бойля-Мариотта. И то смутно представляю, о чем он. Может, перевестись куда? Где требования пожиже? И хорошо, что я сейчас этим озаботился — есть время подумать.
Еду на машине, развожу парочку ночных гостей. Обоим, по-моему, стыдно. Илье — за измену Ленке, а Кате — за то, что отдалась первому встречному. Виду не показывают, но и нет вчерашнего влечения друг к другу.
— Ты это… Ленке молчок, лады? — просит друг напоследок.
— Да я ничего не видел, а чего не видел, того и не было, — успокаиваю я.
Катю высадил ещё раньше, та работает в институтской столовке, а живет у отца на улице Перенсона. Она, кстати, очень заценила букеты цветов, которые я взял для сотрудниц, а уж информация о том, что я немалый чин в крайкоме, наверняка, вообще заставила молодую женщину задуматься — «А тому ли я дала?» Глаз у неё был шальной, когда из машины выходила. Но я не повелся — при свете дня и без косметики Катя уже не так интересно смотрится.
На занятиях не столько слушаю лектора, сколько размышляю — куда бы мне пойти учиться? Понятно, что художественный институт, недавно открытый в Красноярске, равно как и аграрный с медицинским — мимо кассы. Что у нас в городе есть ещё? Институт искусств — смешно. Пед — страшно. Технолага, политех, КИСИ, завод-втуз, куда я хотел изначально? Цветмет ещё. Аркашин торговый, это филиал Ленинградского, — недостижим. Все сейчас в торговлю рвутся, блатных там много. Так ничего и не придумав, еду на работу. Здесь царит предпраздничная суета. Завтра 8-ое марта — самый глобальный праздник в стране. Куда там Новому году до него! Но отмечаем мы его сегодня, в местной столовой. Весь крайком в цветах, не отстал и я, задарив своих сотрудниц букетами. Анька Малова ещё бегает по коридорам, устраивается, поэтому есть время посидеть в одиночестве. Позвонил домой, поздравил маму Веру и бабушку. Попытался дозвониться до других своих знакомых в Москве и тут, в крае, — везде обломы.
— Уф! Я вся в мыле! Заставили в поликлинику идти! — после стука ко мне вошла моя новая секретарша.
— Да это формальность, — успокаиваю я.
— Я с собой праздничное взяла, чтобы не быть хуже других на торжественном обеде. Или ужине, — похвалилась предусмотрительностью Анька.
«Что ты там взяла? Золото-брильянты? А наши дамочки могут и нацепить — бедных у нас нет. Наверняка, блеснут сегодня золотом», — подумал про себя я.
Звонок по прямому от Шенина.
— Толя, зайди.
Поднимаюсь на этаж выше, в приёмную. По пути раскланиваюсь со всеми и, стараясь выглядеть радостным, поздравляю встреченных женщин.
Дождавшись команды секретаря Шенина, захожу в кабинет первого.
Неожиданно! У него сидит Михаил Сергеевич. Вполне бодрый для своих… А сколько ему? За восемьдесят точно, раз Ленина видел. А вот второй гость, вернее, гостья Олега Семёновича меня удивила! Это брюхатая внучка Лунёва! Мария… не знаю, как её фамилия, сменила она её или нет? Но вид у неё не цветущий в пику своему деду. Огромный бланш под левым глазом, уже отцветший синевой и сейчас пугающий желтизной, намекает на не совсем счастливую семейную жизнь девушки. Похоже, спарринг-партнёр у Машки — правша. Кроме того, умелый макияж плохо скрывает незажившую губу, тоже пострадавшую в схватке. Упс… ещё и ноготь сломан один. Значит, агрессору тоже пришлось хлебнуть лиха. Ногти у Марии ухоженные, длинные, как клыки саблезубого тигра, и красивые, как индийская одежда.