— Всё! Забыл!
— Хорошо. Теперь вот что, Руслан, слушай меня внимательно. Это надо будет сделать максимально быстро, красиво и без лишнего шума… Прямо сейчас поедешь в банк.
— К Лизке?
— Да, к ней. Скажешь, что нам надо срочно обналичить пол-лимона.
— Лизка может не согласиться. Она в прошлый раз уже намекала, что…
— А если станет артачиться, примем меры. Она знает какие. Так что пусть сначала хорошенько подумает — какого рода хлопоты хлопотнее.
— Так и передать?
— Так и передай… Саму тему надо будет провернуть не позднее вечера субботы. Уяснил?
— Да.
— Деньги отвезешь Бруно. Он уже на низком старте. Как исполнишь, разрешаю взять неделю отпуска. Ты, кажется, на Мальдивы собирался?
— Ага.
— Вот как раз и съездишь, развеешься. Но — сперва надо закончить наше общее дело! А потом, аккурат к твоему возвращению, бог даст, как раз и контракт с итальянцами подоспеет. В котором, между прочим, учтена и твоя доля.
— Спасибо, Пал Андреевич.
— Что мне с твоего «спасибо»? Ты мне лучше тему с Дружниковым разрули, вот это и будет твое — одно большое спасибо.
— Я постараюсь.
— Да уж, постарайся. Умудрился намусорить — сумей и убрать за собой…
Шмаков остановил запись и, будучи не в силах унять охватившего его нервного возбуждения, принялся расхаживать по кабинетику, размышляя. Злорадная неприятная улыбка продолжала не сходить с сияющего лица. Наконец, домыслив некое решение, он подошел к телефону, набрал номер:
— Девушка, добрый день! Хочу заказать билет до Питера… Один. На эту пятницу… Да, первое число… Любой рейс, начиная с восьми вечера, бизнес-класс… Да, устраивает вполне. Погодите, я возьму ручку, запишу…
Санкт-Петербург, 29 июня 2011 года, ср.
По возвращении в «Магистраль» взору Петрухина предстала картина поистине неожиданная и удивительная: оставленный с утра за компьютерной игрушкой-стрелялкой Купцов активнейшим образом работал (!) работу. О чем красноречиво свидетельствовали хаотично разбросанные окрест распечатки из баз данных, листки с рукописными схемами-каракулями, а самое главное — сосредоточенное, погруженное во Всемирную паутину лицо напарника.
— Бог в помощь! Я смотрю: дела идут, контора пишет?
Захваченный процессом Леонид лишь отмахнулся: дескать, погоди, не мешай.
Петрухин пожал плечами, взялся было менять уличные кроссовки на служебные тапочки, но вдруг застыл в стойке легаво-охотничьей и профессионально принюхался:
— А чегой-то у нас тут парфюмом дамским пахнет?
После такого вопроса Купцов опасливо вынырнул-таки из рабочего процесса и влёт исторгнул удобоваримую легенду:
— Да это так… Из кадров заходила одна… Тетка… Старая и страшная.
— М-да. Чем старее тетка, тем дороже ее духи, — философично изрек Петрухин.
— С чего вдруг такие умозаключения?
— Жизненный опыт, помноженный на здравый смысл: дешевый парфюм не полностью отбивает запах обветшалости. Да, кстати, а на кой ляд мы, такие молодые и красивые, понадобились старой и страшной?
— Просила занести паспорта. Для оформления трудовых договоров.
— М-дя… Уже и в олигархических структурах расцвел махровый бюрократизЬм. — Петрухин прошел к своему столу, с размахом плюхнулся в кресло и с наслаждением вытянул ноги. — Уф-фф… Укатали сивку лестничные пролеты.
— Так где тебя черти столько времени носили? — закономерно поспешил поинтересоваться Купцов, оттесняя скользкую тему происхождения аромата в кабинете.
— Ездил в адрес, на Фурштатскую. В тот самый, из которого Червень отправился в свой последний путь.
— На фига?
— Положа руку на грудину — и сам не знаю, — вполне искренне признался Петрухин. — Видимо, в моей ныне бизнесменской заднице до сих пор тлеют пионерские, они же — оперские, костры.
— Переведи?
— Перевожу: меня малость цапануло упоминание Жоры Челышева о том, что по пачпорту убиенный был прописан на Гражданке, а постоянно проживал в Парголово. Однако в день убийства Червень выходил из дома, стоимость квартиры в коем составляет примерно семь-восемь зеленых лимонов. Спрашивается: что он там делал? И каким образом о его нахождении именно в этом адресе проведал киллер?
— И как? Узнал?
— Обижаешь! Правда, для этого пришлось обойти с два десятка квартир и сочинить с десяток легенд. Потому язык сейчас еле ворочается.
— Ну соверши над ним самое последнее усилие! Хотя бы резюме озвучь?
— А резюме такое: в то утро — как написал бы классик «в то роковое утро» — Червень выходил из квартиры некоей Марии Свешниковой. С которой открыто сожительствовал последние несколько месяцев.