Яков Семенович недоумевал: «Неужели это дело его рук? Нет, тут что-то не то…» — думал он, продолжая допрос.
— Припомните, Панфилов, где вы были вечером и ночью второго ноября?
— Как где? Конечно, дома, — отчеканил тот.
— А почему же ваш «матросский» оказался в магазине деревни Набережные Моркваши? Это ведь уже вне Казани? — спросил Маврин.
— Нет! — покачал головой Панфилов. — Не может быть. Тут ошибка! Как это?.. — Он умолк и ненадолго задумался. — Постойте, постойте, — прищурив серые глаза, вдруг заговорил он. — Да, вспомнил: на рыбалке Григорию отдал…
— Фамилия, где живет?
— Вислобоков, на улице Олькеницкого.
— Когда отдали мешок?
— Давно.
— А почему же вам его не вернули?
— Сам он не догадался, а я забыл.
…И вот перед следователем сидит другой молодой человек. Глаза его бегают, выдавая внутреннее волнение. Но внешне он держится храбро и несколько вызывающе. «Зачем напрасно таскают на допрос?» — говорит он всем своим видом.
— Вот что, Вислобоков, — обращается к нему следователь, — Николай Панфилов вам знаком?
— Да, он мой товарищ…
— Рыбачили?
— Бывало.
— Чей? — протянул следователь мешочек Вислобокову. Наступило тяжелое молчание. Яков Семенович не сводил глаз с Григория, ожидая ответа.
— Не знаю, — выдавил, наконец, Вислобоков.
— А где же мешок Николая? — спросил следователь.
— Не брал я, — по-прежнему отвечал тот.
Яков Семенович напомнил ему случай на рыбалке, когда мешок от хозяина перешел к Григорию. Это, наконец, признал и сам Вислобоков.
— Ну, где же мешок Панфилова? — еще раз спросил Маврин.
— Вспомнил… Ведь я его потерял еще в прошлом году. Знаете устье Свияги? Как раз там…
Слегка отодвинув дела в сторону, Яков Семенович вынул из кармана портсигар.
— Курите?
— Можно, — ответил Вислобоков, взяв папиросу.
— Это «Беломорканал». Понимаете, привык. — Продолжая разговор о куреве, Яков Семенович как бы нечаянно спросил:
— А вы какой сорт папирос предпочитаете?
— Я курю сигареты, — облегченно вздохнул Вислобоков, видя, что разговор перешел, как ему показалось, на тему, не связанную с мешочком. — Все больше «Памир».
«Памир»! — повторил Маврин про себя. — Ведь в кармане телогрейки оказались такие же сигареты! Случайное совпадение? Впрочем, эта улика слишком ничтожна. «Памир» курят везде и всюду…»
Может, кто-нибудь действительно нашел потерянный мешок и им воспользовался? А вот теперь следователю приходится проверять различные версии. «Надо поговорить с его матерью», — решил Маврин.
Но и допрос матери Григория М. А. Мазиной не внес ясности в дело. Если верить ей, а не верить искренним ее показаниям было просто невозможно, то зеленый солдатский вещевой мешок и сегодня еще должен висеть за печкой в их квартире. «Как же тогда Григорий мог потерять его год назад? Кто-то из них путает. Но кто?» — все это подлежало выяснению. На вопрос Якова Семеновича, где был Григорий в ночь на второе ноября, мамаша ответила неопределенно:
— Это какой же день был?
— Пятница.
— В пятницу я работаю утром, а вот вечером… — на минутку задумалась она. — Где же я была вечером? Да, кажется, у знакомых. У них же и ночевала. К моему приходу Григорий спал. И ночью он должен был быть дома… Да и телогрейка его дома.
Инструментов же, о которых шла речь, она у себя ни разу не видела. Как мать, она поведала следователю о своем сыне. Парень, мол, неплохой, такой же, как все его знакомые сверстники…
— Не могли бы вы нам показать вещевой мешочек? — попросил следователь.
— Пожалуйста, — поспешно ответила она. Потом уже нерешительно спросила: — С Григорием что-нибудь случилось?
— Особенного ничего нет, — успокоительно сказал Маврин. — Знаете, он ведь чужой вещевой мешок потерял! Вот мы эту пропажу и ищем.
— Да нет же, мешочек должен быть дома. Если хотите, я его сейчас же доставлю. Долго ли мне? — поднялась она с места.
Расстроенная неожиданным вызовом в прокуратуру, Мазина поспешила домой. Но там ожидало ее разочарование: на одиноко торчащем за печкой гвоздике мешка не было. Женщина не знала, что и думать, терялась в догадках. Из допросов она так и не поняла, почему какой-то копеечный мешочек вызвал особый разговор у следователя. Если дело только в мешке, то она готова была возместить потерю сейчас же. «Неужели что-нибудь стряслось с Григорием?» — тревожно спрашивала себя мать.
Между тем следователь решил произвести у Вислобокова обыск. И немедленно.