Юра настроен явно агрессивно. Усаживаясь на стул, он бросает настороженный взгляд на старшего следователя.
— Где работаешь или учишься?
— Учусь на токаря.
— Дома как идут дела, помогаешь родителям?
— Нет, — усмехается Юра, — у нас домработница. Мама всегда в институте, а я на улице…
— Где отец?
— В Уфе. Тоже в институте работает. Там у него другая семья.
— Скажи, Юра, а почему ты совершил преступление?
Нелегко отвечать на такой вопрос. Юра задумался. В кабинете установилась тишина.
— У тебя ведь дома условия есть. Вас трое, и у каждого по отдельной комнате. Тебе бы только заниматься и заниматься, — говорил следователь.
— Так получилось. — Юра сбит с толку мирным тоном следователя. Неожиданно для самого себя он начинает оправдываться: — Я же не знал, чем они занимаются. Сказали — кататься. Ну, я и катался. Мне что, думал я, они взрослые, в случае чего, они будут отвечать… Я же с ними ходил ради интереса…
Он откровенно рассказал обо всем. И при этом держал себя так, словно он не участник тяжелых преступлений, а лишь свидетель. В чем же причина падения Юры? Картина была бы не полной, если бы старший следователь не допросил мать Данилевского и тех, к кому попал Юра на «ученье».
Извещение о вызове на допрос очень встревожило Юрину мать.
— Юра отбился от рук. Я ничего не могла сделать, — с грустью говорила она. Стыдно было ей, педагогу, сидеть перед следователем.
Тревожиться надо было раньше.
Даже когда Юра ночами пропадал неизвестно где, возвращался домой пьяный, мать не слишком волновалась.
«Со временем пройдет. Все мальчишки такие», — легкомысленно рассуждала она, обманывая себя самое.
Знает ли о печальной судьбе сына Григорий Петрович, его отец? Да, знает! Он тоже в недоумении. Но слишком ничтожно было его участие в воспитании сына. Правда, каждое лето он заглядывал в дом. Привозил подарки. А разве достаточно было одного-двух дней, которые уделял он воспитанию Юры? Конечно, нет. Как правило, папаша отчаливал из Казани на том же пароходе, на котором совершал увлекательную прогулку по живописным берегам Белой, Камы и Волги.
А вот и Соколов, двадцатилетний юноша. В 1958 году он угодил в тюрьму за кражу. Освобожден досрочно 16 января 1960 г. Через семь дней снова был задержан и теперь опять арестован. Случайно это? Следователя интересовало его окружение, среда, где он воспитывался, где формировались его взгляды.
Соколов активно участвовал в угоне машины из родильного дома № 5, в ограблении ларька, где работала Григорьева, и магазина в деревне Киндери, угнав для этой цели второй раз машину из того же родильного дома. После некоторого запирательства он во всем был вынужден признаться.
— Скажите, гражданин следователь, кто из нас первый до конца раскололся? — небрежно спросил он потом.
— Вы, между прочим, — сказал следователь.
«А как думает мать о своем сыне? Как она его воспитала?»
…— Я к вам. У меня повестка, — певучим голосом заговорила не в меру накрашенная полная дама; все ее манеры, ярчайший маникюр, привычка произносить слова нараспев показались Федоркину отталкивающими.
Это была выхоленная, разодетая и раскормленная женщина, строящая свои жизненные расчеты на том, чтобы без труда обеспечить себе сытое существование. Наглая и циничная, она на ворованные деньги организовывала попойки с сыном, а потом замаливала грехи в церковном хоре.
— Долго ли я пробуду у вас? А то у меня спевка в церкви…
— Вы все поете в церкви, а кто же должен воспитывать Сашу? — заметил следователь.
— Воспитывать его мне было некогда, — манерно протянула Соколова. — И вообще я удивляюсь, куда смотрел комсомол? Он же в свое время числился комсомольцем. Такого способного парня, как мой Сашка, упустили. Вы, наверное, знаете, он уже однажды отбывал срок…
Итак, виновата не она, а комсомол, церковная певичка не признает никаких родительских обязанностей.
— Нам известно, что вы вместе с сыном устраивали дома попойки. Например, три дня назад, после совершенной им кражи из магазина. Так ли это?
— Вы имеете в виду ту вечеринку? Но я не знала, что они совершили кражу. Судите сами, зачем в пустяках отказывать ребенку?
— Вы должны были знать, на чьи деньги они пили, — наступал следователь на Соколову.
— Как хотите, это ваше дело. Вы меня спрашиваете, я вам отвечаю.
И вот такая мать живет среди нас, пользуясь всеми благами нашего общества. А что она дает обществу? Сын ворует, грабит, но это ее нисколько не волнует.