Таковы «богоугодные» дела казанских святош.
За мошеннические действия Кресович предстал перед Верховным Судом Татарской республики. Не желая до конца раскаяться в обмане государства, Иов пытался укрыться за незнанием советских законов. Все это ложь. Сбросив личину «святого отца», он не постеснялся заявить, что «апостольские правила устарели, и понимать их надо двояко». Еще бы! Когда речь идет о наживе, никаких правил и установлений для «святых отцов» не существует.
На суде раскрылось истинное лицо и других казанских священнослужителей, которые связали свою судьбу с церковью только ради наживы и обмана верующих.
Вот почему эти мошенники в рясах нагло заявляют, якобы заработки свои скрывали только во избежание уплаты подоходного налога. Верующие, дескать, тут ни при чем.
Присутствовавшие в зале суда горячо одобрили приговор, которым мошенник Кресович за грубое нарушение советских законов осужден к трем годам лишения свободы с конфискацией имущества.
В начале 1961 года следственными органами был разоблачен и привлечен к уголовной ответственности еще один святоша — настоятель Аркатовской церкви священник Михаил Витюк.
Небезынтересно прошлое этого «святого». Еще «на заре туманной юности» Витюк систематически избивал свою мать, а когда ее положили в больницу, он, воспользовавшись ее отсутствием, продал принадлежавшую матери корову, а деньги пропил.
При выборе профессии Витюк руководствовался соображениями личной корысти; церковь оказалась для него пристанищем, где он мог безнаказанно обманывать верующих.
Недолго засиживался Витюк в приходах; ему то и дело приходилось переезжать из одного в другой, попросту говоря, уносить ноги: из Винницкой области в Одесскую, из Одесской в Херсон, из Херсона в Кинешму, а оттуда в Краснодар. Затем последовали Иркутская, Курская и, наконец, — Казанская епархия.
И где бы Витюк ни побывал, всюду за ним тянулся удушливый запах сивухи. Впрочем, не только сивухи…
Сам Витюк поясняет, что, например, Иркутскую епархию ему пришлось покинуть «…ввиду неподходящего климата». Однако следствием установлено иное: Витюк присваивал там средства прихожан, и только органам милиции удалось спасти его от публичного избиения верующими.
Отравляя сознание верующих религиозным дурманом, он в то же время отравлял их и алкоголем. Во время одной из пьяных оргий Витюк вместе со своими собутыльниками напился до такого состояния, что передал одному из участников пьянки свой крест священника и, надев на того рясу, ходил с ним ночью по домам прихожан, оскорбляя достоинство и чувства верующих.
Устроившись позднее в одном из приходов Белгородской епархии, этот пьяница учинял там дебоши и из хулиганских побуждений избивал верующих, за что не раз доставлялся в органы милиции.
Вот как характеризует поведение Витюка вышестоящий церковник из Белгородской епархии:
«Настоятель Ильинской церкви Витюк (перешедший из Иркутской епархии) своим зазорным поведением, пьянством и буйством вызывает справедливое возмущение общественности. Нам официально передавали работники милиции Алексеевского района, что он был пьян, буйствовал и был задержан милицией. Ему предстояло осуждение за мелкое хулиганство на 10 дней, но благодаря гуманности начальника милиции он избежал сего. 3 ноября 1959 года ко мне подошли верующие и сообщили, что он целый день пьянствовал по чайным с какими-то подозрительными людьми и называли — это не священник, а по своему зазорному поведению какой-то стиляга».
Там, где появлялся Витюк, процветала пьянка.
Вот один из эпизодов жития «святого», уже перелетевшего в Курскую епархию.
Осушив не одну бутылку спиртного в одном из курских ресторанов, Витюк решил продлить удовольствие. Вместе с другими «отцами» из кафедрального собора Кононовым и Комарцевым он организовал новую попойку, которая кончилась тем, что всех троих удалили из ресторана за недостойное поведение. Возвращаясь из ресторана поздней ночью, они горланили непристойные песни и произносили слова, коих не найдешь в святом писании.
Добравшись до епархиальной гостиницы, Витюк решил свести счеты с отдыхающим там отцом Антонием — протоиереем Касьяновым. Нецензурно бранясь, он стал обвинять отца Антония в жадности и прочих смертных грехах, обзывать хамом и дураком.