На очной ставке Гульсания Габдуллина и Нагима Халиуллина. Раньше они были добрыми приятельницами. А сегодня сидят друг против друга, словно чужие. Что их так разъединяет? Объяснив женщинам порядок очной ставки, Шанс Мавлеевич просит Халиуллину рассказать все, что ей известно об убийстве.
Нагима повторяет свои показания.
— Согласны? — спрашивает Шанс Мавлеевич Габдуллину.
— Нет, — отрицает Габдуллина. — Может, Нагима, ты сама путаешь?
— Что ты, Гульсания! Вспомни-ка: я зашла к Мамдузе за сковородкой.. Это было перед Первомаем. Потом ты пришла. Ну?
Наконец, после долгих размышлений, Гульсания вспоминает, как было дело, и соглашается с Халиуллиной.
— Память у меня неважная, — виновато говорит она следователю. — Гилязева Зулейха в самом деле заводила разговор об убийстве.
Если Габдуллина вспомнила все на очной ставке, то почему бы не допросить теперь Зулейху Гилязеву с глазу на глаз?
И действительно, на последнем допросе Гилязева перестает запираться.
— Солома у нас кончилась. Что делать? — думаем. И вот дочь Рахима и Габдуллин Ахат под вечер пошли за соломой, — рассказывает она не спеша, тщательно подыскивая нужные слова. — Я вышла их встречать. Смотрю — вроде дерутся. Кто бы это мог быть? — думаю. Присмотрелась, а там Фарид, Галим, Фатых, Сабир и Сагир… Это было около яблоневого сада. Потом избитого увезли в соседний переулок…
— Кто еще это видел?
— Как раз возвращались моя дочь, Ахат, а с ними Шакирова и Валилова, которые, видно, тоже ходили в поле за соломой.
Немедленно допрошенные следователем все эти лица, кроме Ахата, отрицали показания Зулейхи Гилязевой.
«Что за загадка? — думал про себя Шанс Мавлеевич. — Опять придется устраивать очные ставки».
Но сначала он подробно допросил Ахата Габдуллина.
— Расскажите, что вы видели, когда ходили за соломой? — задал он вопрос Ахату.
— Насчет убийства спрашиваете? Это было так. Халиков держал лошадь за узду, а трое — Галлямов и двое Ялиловых — избивали Камалова. Вы наш яблоневый сад знаете? Это там. Фатых держал вроде бы металлический предмет, похожий на тракторный палец. У Сабира Ялилова тоже было что-то в руках. «Нож», — подумал я. Им-то и ударяли в спину Фарида. Избили его, а потом в кошевку бросили. Я сам видел, как все они на лошади спустились в овраг…
— Вы их точно опознали?
— У меня сомнений нет. Это были они. По голосу и внешнему виду узнал.
Газимов решил проверить показания Габдуллина при помощи следственного эксперимента, в ходе которого Ахат поочередно опознал по голосу нескольких односельчан.
Затем Шанс Мавлеевич произвел очную ставку между Ахатом и Рахимой Гилязевой. Этот тактический прием оправдался. После долгих запирательств Рахима сдалась. А тотчас же облегченно вздохнула, словно свалила с плеч непосильную ношу.
Для проверки и уточнения полученных показаний следователь решил с каждым из свидетелей поочередно выехать на место преступления.
Если здесь показания совпадут, значит, они действительно правдивы.
Стояла уже глубокая дождливая осень. Стараясь не угодить в лужу, Шанс Мавлеевич подошел к газику, в котором сидели Ахат Габдуллин и понятые.
— Чертова грязь! — сердито проговорил следователь, усаживаясь в машину, и вездеход тронулся. Спустя некоторое время Ахат взял Газимова за рукав.
— Вот здесь остановимся, — уверенно сказал он и повторил свои показания.
Рахима Гилязева в свою очередь тоже привела следователя к этому месту. Показания совпали.
Майору Исмагилову стало, известно, что Халиков и его группа распространяют угрозы по адресу вызванных к прокурору свидетелей. Это могло серьезно помешать ходу следствия. Тщательно взвесив все «за» и «против», следователь Газимов пришел к выводу, что виновных надо арестовать. Но всех ли четверых? В отношении троих у него уже никаких сомнений не было, а вот Сагир Ялилов не давал ему покоя. Страшно боялся Шанс Мавлеевич непоправимой ошибки. «В нашем деле, — размышлял он, — ошибка недопустима, ведь мы выступаем от имени государства».
Решили еще раз допросить всех подозреваемых с учетом собранных улик.
Перед следователем предстал Халиков. Все показания свидетелей он начисто отрицал, объявил их клеветническими. Но Шанс Мавлеевич уже хорошо знал цену халиковским доводам.