— А потом вы с ней встречались?
— Слава Богу, нет.
— Она все еще зовет вас Тор.
— Меня?.. Ну и нахалка! В жизни, кроме того раза, ее не видел, ни до, ни после. А почему, в сущности, вы о ней вспомнили?
— Она работала в издательстве, когда нафокусничали с вашей версткой.
Сочтя это удачной репликой под занавес, Найджел откланялся.
— Ну что же, до свидания. Рад был с вами поболтать. Держите меня в курсе. Если найдете виновника, я ему суну украдкой подарочек — ему или ей, кто вам там попадется.
Следующая беседа Найджела носила совсем другой характер. Он позвонил бывшему заведующему производством «Уэнхема и Джералдайна» Бейтсу и сказал, что хотел бы переговорить с ним по делу. Вообще Найджел не любил устраивать такого рода встречи под вымышленным предлогом. Но в данном случае решил, что без этого не обойтись.
Герберт Бейтс жил на вилле в Голдерс–Грин. Черный костюм, высокий крахмальный воротничок и скорбное выражение лица придавали ему вид потомственного дворецкого, каковым он, в определенном смысле, и был. И манеры у него были чопорные, сдержанные, почтительные. «Тускловатая личность», — подумал Найджел.
— Прошу вас в гостиную, мистер Стрейнджуэйз, там вам будет, несмотря на ненастье, тепло и удобно.
Мистер Стрейнджуэйз объяснил, что, получив недавно большое наследство и всю жизнь интересуясь издательским делом, подумывает заняться им самостоятельно, а пока что поступить в бывшую фирму мистера Бейтса, чтобы приобрести опыт.
— Могу вас заверить, мистер Стрейнджуэйз: лучшего издательства для этой цели вы просто не найдете.
— Пока еще все висит в воздухе. Но если мои планы осуществятся, не возьмете ли вы на себя, мистер Бейтс, пост заведующего производством? Мисс Уэнхем отзывалась о вас самым лестным образом.
Найджел с большим облегчением заметил, что глаза мистера Бейтса не выразили ни малейшего восторга.
— Крайне польщен вашим предложением, сэр, а также и лестным отзывом мисс Уэнхем, — ответил мистер Бейтс своим усталым, тусклым голосом. — Боюсь, однако, что в мои годы…
— Полно, мистер Бейтс, вам же наверняка нет и шестидесяти! Неужели вы хотите так рано уйти на покой?
— Шестьдесят первый, с вашего позволения. Правда, я собирался поработать в фирме до шестидесяти пяти, но кое–какие события сделали более ранний выход в отставку, так сказать… м–м… желательным.
Выслушав эту дипломатическую тираду, Найджел серьезно закивал головой:
— Не сомневаюсь, что мисс Уэнхем и мистер Джералдайн крайне сожалели о вашем решении. С мистером Райлом я еще мало знаком, но, как мне показалось, он не вполне… — Найджел деликатно запнулся, и мистер Бейтс, секунду поколебавшись, проглотил приманку.
— Не сомневаюсь, сэр, что со временем он научится вести дело, как это принято у нас. Признаюсь, лично я не всегда разделял его точку зрения. Издательство — это, в конце концов, не фабрика. Что же, как говорится, молодо–зелено.
Мистер Бейтс вздохнул. «Если этот человек способен таить злобу, — подумал Найджел, — тогда на елке могут вырасти финики». Он легонько прощупал мистера Бейтса, задав еще два–три вопроса, но лишь утвердился в своем мнении и решил подойти к делу с другого конца.
— Я только что беседовал с генералом Торсби, — сказал он. — Интересный человек.
Мистер Бейтс кинул на него суровый взгляд:
— Возмутительно! Вот уж чего не ждал от джентльмена с таким положением. Но авторам вообще нельзя верить: скользкий народ и никакого чувства признательности. Это ведь была заранее обдуманная попытка вовлечь нас в судебное дело о клевете!
— И она, увы, удалась.
Мистер Бейтс был глубоко потрясен. Он не знал, как развернулись события, и Найджел вкратце рассказал о них.
Лицо мистера Бейтса выражало чувства старого дворецкого, вдруг обнаружившего в семье грязную тайну, — искреннее возмущение, но не без примеси сладострастия.
— И, по вашим словам, компаньоны подозревают, что это проделал кто–то в издательстве? Господи помилуй! Какой кошмар, даже представить себе немыслимо! В наших анналах вы такого не найдете. Отлично помню, как мистер Протеру в то утро принес мне верстку. После всех неприятностей с автором и отставания от графика я был счастлив отправить ее поскорее в печать. Помню, я даже так и выразился, когда моя секретарша печатала сопроводительную в типографию и упаковывала верстку, а мистер Протеру — он сидел в это время рядом со мной, вот так, как вы сейчас, с той только разницей, что я был у себя за столом, — мистер Протеру еще сострил в том смысле, что наконец повержен наземь воинский штандарт. Выражение, которое первым употребил, конечно, наш Эйвонский Бард.[6]