— Но вас же интересует только дело о клевете. Вы сами так сказали.
— Ну вот, теперь вы начинаете скрытничать. К тому же это дело может быть связано с убийством. — Найджел помолчал. — Стивен Протеру когда–нибудь вам рассказывал о своем брате Питере?
— О миссионере? Нет. Он ведь умер много лет назад. Стивен не любит распространяться о своей личной жизни.
— Так вы не знаете, что породило «Пламя и пепел»?
— Стихи породил поэт, — заявила мисс Уэнхем со свойственной ей прямолинейностью.
— Да, но не высосал из пальца. Никто в его тогдашнем возрасте не смог бы вообразить такие переживания.
— Стивен — человек, который умеет страдать.
— Но больше не умеет об этом писать. Скажите, — продолжал Найджел, — в каком состоянии Бэзил Райл?
— По–моему, понемножку выправляется, — холодно ответила Лиз. — Вы ведь с ним поговорили?
— Да. Он, в общем… вбил себе в голову, что мог убить мисс Майлз в припадке безумия.
— Боюсь, что у него не очень уравновешенная психика. Понимаете, война… — Взгляд Лиз Уэнхем стал рассеянным, и она продолжала, словно думая о чем–то своем: — Работник он, не отрицаю, блестящий. Мы пошли на риск, беря его в компаньоны, но это себя оправдало. Какая жалость, что он связался с этой женщиной. Припадок безумия, вы говорите?
— Да. Он этого боялся.
Лиз Уэнхем всячески показывала, что хочет поскорее закончить разговор, и уже довольно откровенно выражала нетерпение. Найджел, попросив, чтобы его не провожали, на миг задержался за дверью гостиной и услышал, как мисс Уэнхем набрала номер телефона и сказала:
— Стивен? Это Лиз. Можете со мной позавтракать? Дома. — Голос ее от волнения так изменился, что его трудно было узнать.
«Очень умная женщина, — думал Найджел, шагая по улице, — и в то же время удивительно наивная».
В конце дня инспектор Райт позвонил Найджелу домой и сообщил, что опознание результатов не дало. Сьюзен показалось, что она узнает в Киприане Глиде человека, которого видела выходящим из издательства, но утверждать это под присягой на суде она бы не стала. С другой стороны, удалось установить, откуда взялась серная кислота: ее дал Киприану Глиду приятель, работающий на химическом заводе. Припертый к стене Глид, как выразился инспектор, «изобразил жука–притворяшку», то есть отказался давать показания в отсутствие своего адвоката, и был арестован. Обращение к жителям Лондона пока не выявило очевидца предполагаемых действий убийцы на Хангерфордском мосту, лишний раз подтвердив мнение инспектора Райта, что лондонцы — народ ненаблюдательный. Выяснить, где Киприан Глид покупал недавно саквояж, пальто с начесом и бритву, полиции не удалось.
— Уверяю вас, вы напрасно тратите время. Если бы он собирался совершить убийство, он ни за что не пришел бы в издательство в своем обычном виде. Тут должна быть какая–то маскировка, — сказал Найджел.
— Мы наводим справки и о покупке легкого плаща.
— Легкого плаща? — изумился Найджел.
— Да. Такого, какой можно легко свернуть и сунуть в саквояж. Дождевика большого размера.
— Ага, понятно. Вы думаете, что он мог надеть его поверх пальто, чтобы не выпачкаться в крови, а потом спрятать?
— Да. У него есть старый плащ, но кровавых следов на нем не обнаружено. Поэтому мы ищем новый.
— Вы уж ничего не упустите!
— Мне за это платят жалованье, мистер Стрейнджуэйз.
— А о шляпе вы подумали? О черной широкополой шляпе? У нас их мало кто носит. Какая примета!
— Может, у него не было денег ни на новую шляпу, ни на плащ. Он сидел без гроша.
— Чепуха! Шляпу всегда можно украсть.
— Но он знал, что после пяти тридцати в издательстве почти никого нет. И уж во всяком случае никого не будет ни на верхнем, ни на первом этаже, а мимо этажа, где сидят компаньоны, он проехал на лифте.
— А как насчет ключа от боковой двери?
— Ну, если б мы установили, что ключ был у него, все остальное — пара пустяков. Я еще раз побеседовал с Мириам Сандерс. Она, кстати, разочаровалась в этом молодце, когда ей рассказали, что он пытался с вами сделать, — однако клянется, что ключа ему не давала, и я ей верю. Глид, правда, знал, где лежит ключ, и был в издательстве в тот день, когда ключ пропал. Не сомневаюсь, что он отвлек ее внимание и ключ стащил…
В воскресенье никаких событий не произошло. В понедельник в половине одиннадцатого, когда Найджел Стрейнджуэйз переваривал завтрак и донесение грингартской полиции, посланное ему Райтом с нарочным, зазвонил телефон. Звонил Артур Джералдайн. Приглушенным голосом, словно выражая Найджелу соболезнование по доводу чьей–то кончины, он сообщил, что в издательстве случилось крайне огорчительное происшествие. Желательно, чтобы Найджел приехал как можно скорее.