Раздался голос глашатая-
— Э-эй, Меле-бай, отправляй коня-а-а!
Наездником Меле-бая был невысокого роста щуплый парень с живыми глазами: по тому, как он садился на коня, было видно, что он и горд выпавшим ему счастьем скакать на одном из лучших коней, и очень взволнован.
Мелебаевскому Чакану предстояло состязаться с большим серым конем Агъярымом, что значит «полтора коня», принадлежавшим семье Беззатларов из племени утамыш. В прошлых скачках эти кони уже состязались, но результат оказался спорным.
Вокруг лучших скакунов стояли толпы людей. Знатоки спорили о преимуществах того или иного коня. Тут же шныряли мальчуганы с блестящими от волнения глазами. Зрители с нетерпением ожидали открытия скачек. Наконец, глашатаи объявили о начале парных заездов, и джигиты-наездники направили своих коней за черту.
Толпы народа зашумели, заволновались, сгрудились по обеим сторонам скаковой дорожки. Кони озирались по сторонам, горячились. Вдруг один из них, встав на дыбы, чуть не врезался в густую толпу зрителей. Не успел улечься поднявшийся переполох, как другой, разгоряченный, серебристо-серый конь в бешеном галопе пронесся мимо Артыка и сбил с ног мальчугана в большой черной папахе. Артык поднял мальчика на руки и увидел, что тот побледнел и не может даже вздохнуть. Его положили на тележку торговца и отправили домой.
После нескольких заездов наступила очередь коней Меле-бая и Беззатларов. Наездник Меле-бая тотчас вскочил на Чакана и выехал на скаковую дорожку. Вслед за ним на огромном Атъярыме выехал на дорожку и наездник Беззатларов. Напряжение зрителей возросло.
Долго не могли выравнять коней по одной линии. Наездники, стараясь перехитрить друг друга, вырывались вперед, за черту, и по окрику распорядителя скачек возвращались обратно. Распорядитель уже охрип от крика, а кони вспотели. Кое-кому становилась понятной хитрость мелебаевского наездника, — грузный Атъярым расходовал на эти заезды больше сил, чем горячий и легкий Чакан. Наконец, в двадцатый или тридцатый раз обоим наездникам удалось одновременно перемахнуть черту, и они пустили коней галопом.
Зрители повскакивали с мест, разом подались вперед и почти запрудили дорожку. У Меле-бая не хватало решимости взглянуть на своего Чакана; от волнения у него дрожали колени, и он стал ходить взад-вперед за спинами зрителей.
Чакан шел впереди, сверкая своим догабагом, но с каждой секундой расстояние между ним и Агъярымом уменьшалось. Вот конь утамышей почти совсем поравнялся с мелебаевским скакуном. Тогда джигит на Чакане, скакавший с левой стороны, стал отжимать
Атъярыма вправо, заслоняя дорогу. Когда они приблизились к толпе, все услышали крики скачущего на Атъярыме:
— Пусти!.. Пусти-и!..
Но джигит на Чакане упорно теснил своего соперника, пока тот не хватил его плетью по голове. Последние секунды пробега джигиты хлестали плетьми уже не коней, а друг друга.
Чакан всего на одну голову опередил Атъярыма. Раздались восторженные возгласы:
— Меле-бай, да озарятся очи твои, Чаканчик победил Атъярыма!
— Тохтамыши, да озарятся очи ваши! Утамыш побежден!
Эти возгласы задели Беззатларов, да и всех утамы-шей, и без того возмущенных нечестностью наездника тохтамыша. Когда утамыши подошли к раздатчикам призов, скакавший на Чакане уже получил свою награду — целую обработанную юфтовую кожу. Это еще больше обозлило разобиженных Беззатларов, и они стали кричать:
— Несправедливо!..
— Вместе пришли!..
— Наездник не пускал!..
Ссора разгоралась. Самого хозяина скачек, Халназар-бая, утамыши осыпали крепкой бранью. Некоторые готовы были схватиться за кинжалы.
Халназар понял, что дело может окончиться кровопролитием, и, подскочив к раздатчикам призов, накинулся на них:
— Эй, кто это тут обижает наших гостей? Кони вместе пришли, как в одной упряжке! Дать награду и Беззатларам!
Но он опоздал. Несмотря на то, что Беззатларам тоже предложили юфтовую кожу, они отвернулись и обратились к своим сородичам:
— Кто утамыши — домой!
— Нехорошо так делать, родня,— стал уговаривать Халназар.— Не стоит из-за одного озорника обижаться на всех. Возьмите свой приз.
— А подавись ты!..
Половина гостей — все люди из племени утамыш с бранью двинулись с поля.
Эта ссора вконец испортила свадебный праздник и настроение бая. Борьба, которая должна была начаться после скачек, не состоялась.
Глава шестая
Смерть жены не опечалила Баллы, он желал ее. Не раз говорил он в присутствии самой больной: «Когда я избавлюсь от твоего кашля?!» Желание его исполнилось, и он мысленно перебирал теперь всех девушек аула, ища среди них ту, которая подошла бы ему в жены. У одной не нравились ему родители, другая не угодила ему походкой, у третьей глаза косили, а тех, что имели более серьезные недостатки, он и не вспоминал. Выбор его в конце концов остановился на Айне.