— Почтенный и умный, видать, человек.
— Погляди, какие красивые у него глаза!
— А ведь ему нет еще и тридцати пяти!
— Дело не в годах, а в уме.
После угощения старейшина аула, тот же седобородый старик, надел на Куйбышева новый шелковый халат и белую папаху с длинными завитками. Стан ему опоясали шелковым тканым кушаком с красивой бахромой по концам. Зная, что на Востоке халатом награждают только самых почетных гостей, Валериан Владимирович принял халат и стал рассматривать чудесный кушак — искусную работу туркменских женщин. На конце кушака он увидел вышитый белым шелком узор, похожий на искусное сплетение букв, и обратился к старейшине аула:
— По-моему, этот узор сделан из арабских букв. Что же тут написано?
Старик с улыбкой ответил:
— Если это письмена, пусть кто-нибудь прочтет, — у вас есть грамотные люди.
Куйбышев показал вышивку Артыку, и тот с трудом прочел арабскую вязь:
— Рус... хал-кы-на... шех-рат!.. (Русскому народу слава)
И вдруг со всех сторон уже совсем открытой кибитки зазвучало, как эхо в горах:
— Рус халкына шехрат!
Куйбышев растроганно обнял улыбающегося старика.
В полночь Туркменский кавалерийский полк подошел к Айдину. Подтягивались красноармейские части, близился час атаки, но ординарцы, посланные на рассвете для того, чтобы связаться с пехотой, все еще не возвращались. Землю покрывал густой туман. Куйбышев высказал предположение, что пехота стоит где-нибудь, ожидая ординарцев с приказом, а ординарцы заблудились в тумане. Взяв с собой Артыка и нескольких джигитов, он сам выехал на розыски.
Когда Куйбышев находился с его полком, Артык ничего не боялся. Но как в таком тумане, с двумя десятками джигитов, охранять его жизнь? Даже в схватке с чеченцем Артык так не волновался, как в этот рассветный час. Однако решительность и спокойствие члена Реввоенсовета передались и Артыку.
Установили связь с пехотой. Тем временем погода прояснилась, и уже можно было определить позиции белых, наблюдать движение бронепоезда, наметить направление главного удара. Чтобы показать пехоте удобный путь для атаки, Куйбышев послал к ней своего ординарца.
Как стало известно позднее, деникинский командующий фронтом, не поверив донесению разведки, что Красная Армия находится в четырех верстах от Айдина, приказал «арестовать паникеров». Но еще до выполнения этого приказа, с первыми лучами солнца, загрохотала артиллерия — и Красная Армия пошла в атаку.
Сражение было ожесточенным. Куйбышев в разгар боя появлялся то среди конницы, то среди пехоты. Артык не отставал от него ни на шаг. Каждую минуту он готов был своим телом прикрыть Куйбышева от врага.
Деникинцы бежали, оставив в Айдине много пленных, оружия и снаряжения.
Глава тридцатая
Вечером Артык медленным шагом прохаживался вдоль эшелона. Четыре вагона вперед, четыре назад — ходил он, опустив голову, погруженный в раздумье, не замечая прохожих, не слыша даже паровозных гудков. Он читал книгу своей жизни, с волнением перебирая ее страницы. Простой и прямой была эта дорога в детские и отроческие годы, но за последние три-четыре года становилась все более извилистой, местами терялась в какой-то непроходимой чаще. Читая последние страницы своей жизни, Артык чувствовал себя как в глухом лесу среди колючих кустов. Пришло время дать отчет во всех своих неверных шагах, в ошибках, совершенных перед тем, как встать в один ряд с самыми простыми и самыми великими людьми. Эти ошибки старался загладить Артык, давно уже встал он на новый путь, отважно бился с врагами народа за великие завоевания Октября — и наконец сделал решающий шаг: подал заявление с просьбой принять его в ряды Коммунистической партии. И вот теперь он перебирал страницы своей жизни именно потому, что подал такое заявление. Теперь на собрании коммунистов полка ему предстояло подробно рассказать свою биографию.
Все чаще Артык поднимал глаза на большой красный вагон, где при неярком свете керосиновой лампы шло партийное собрание.
За столом, накрытым красной материей, сидели члены партийного бюро — Кулагин, Тыжденко и Ашир. Сбоку от них, отвечая на вопросы, стоял Мавы. Проста была его биография, просто и скромно отвечал он и на вопросы коммунистов. Казалось, все ясно. Но вот Ашир поставил еще один вопрос:
— Товарищ Мавы, в своей биографии ты указываешь, что ты батрак. Но в бюро поступило заявление, что ты был сыном бая. Почему ты ничего не сказал об этом?