— Мы пожмем ему руку выше запястья!
Нобат-бай и другие мирабы молчали, раздумывая над тем, что сказал Халназар, Этот год действительно обещал дать много зерна в арендную долю урожая. На продаже его можно было погреть руки. Но неплохи были и наличные деньги, которые сейчас мог предложить Артын-ходжайн. Разве дейхане узнают, сколько выручено от аренды? Кто им станет давать отчет? Да если и спросят, разве трудно утаить то, что пристанет к рукам? Большинство мирабов раздумывало о том, что выгоднее. Только у Сары мысли шли совсем в ином направлении. Сары хотел собрать арендную долю урожая без потерь, сберечь ее, как сокровище, и разделить между дейханами. В случае хорошего урожая арендная доля была бы неплохим подспорьем для бедняков. А тут говорили совсем о другом. Разговор шел о том, чтобы продать хлеб на корню, продать из-под полы. Сары не мог пойти на такое беззаконное дело. Он вежливо сказал о своих намерениях.
— Если меня спросят, то я скажу: с продажей арендной части урожая не надо торопиться. Еще неизвестно, будет урожай на арендованных землях или какое-нибудь бедствие скосит пшеницу зеленой. У меня было намерение собрать арендное зерно и разделить его поарычно.
— Делить арендное зерно — это не дело, — возразил Покги Вала.
— Так или иначе, надо подождать, пока не выяснится, каков будет урожай.
— Подождать! Будешь ждать, так останешься с пустыми руками.
— Покги-мираб, если вам не терпится, надо устроить торги — собрать купцов, хозяев и посмотреть, кто даст больше.
Арутюн снял шапку, помял ее в руках и положил под колено. Макушка его заблестела, как у лысого беркута. Он обиженно вздохнул, затем, оттопырив палец с крупным рубином на нем, покрутил усы и сказал:
— Мирабы, я не был бы Арутюн-ходжайном, если бы согласился сесть рядом с лоточниками. Если вам нужны деньги и я не даю их вам, — я уже не хозяин, а трус. Может быть, я кого обидел или кто-нибудь слышал от меня дурное слово? Или вы просто не хотите иметь дело со мной? Тогда скажите, — и я уеду.
Мирабы зашевелились, заговорили на все лады:
— Нет, ходжайн, тебя упустить нельзя!
— Ходжайн прав!
— Сары болтает, сам не зная что.
Хотя эти слова и задели Сары, он спокойно ответил Арутюну:
— Артын-ага, я не хотел оскорблять тебя. Разве аульные торговцы и хозяева могут тягаться с тобой? Если ты вырвешь из их рук арендное зерно, твоя слава только возрастет.
Снова заговорил Халназар:
— Мирабы, не подумайте, что я забочусь о выгоде ходжайна, но я советую вам: не упускайте его! Если вы свяжетесь с аульными торговцами, пойдут толки, всплывут обиды, начнутся споры — и вы на этом только потеряете. И денег во время не получите. Другое дело — Артын-ходжайн. Он не сходя с места отсчитывает вам деньги наличными. А кроме того, каждый из вас получит шелковый хивинский халат.
Такой подарок пришелся по вкусу мирабам.
— Отдадим аренду Артын-ходжайну! — решили они.
Сары обвел всех пристальным взглядом. В остром блеске его голубоватых глаз Халназар прочитал непоколебимую решимость: «Если другие дают слово, — пусть дают. Но на землях моего арыка не бывать ноге ходжайна!»
Подошло время обеда. Гости уже давно принюхивались к запаху жареного мяса, — в честь Арутюна был зарезан двухгодовалый барашек. Когда стали вносить блюдо за блюдом дымящийся плов, у мирабов и вовсе поднялось настроение, их лоснящиеся от пота лица повеселели. Рассевшись кучками по три человека, они начали загребать пальцами рассыпчатый, пропитанный жиром рис.
В это время в дверях показался человек без халата, в дырявой, грязной, залатанной рубашке, подпоясанный веревкой. Его никто не заметил. Моргая глазами, он поворачивал во все стороны свое черное лицо, смотрел, как комки плова величиною в кулак, исчезали в огромных ртах, и, невольно причмокивая, шевелил синими губами. Вдруг он, словно не выдержав искушения, громко крикнул:
— Бай-ага!
Халназар, молча взглянув на вошедшего, неторопливо взял с блюда огромный комок плова и положил в рот. Стоящий в дверях неподвижным взглядом смотрел на блестящие от жира пальцы бая, на его раздутую щеку. Проглотив рис, Халназар так же неторопливо взял кость, покрытую жирным мясом, и только тогда прикрикнул грозно:
— Ну, что надо?
Человек в рваной рубашке, стыдясь, опустил голову и тихо проговорил:
— Бай-ага, у меня просьба.
— Ну не дурак ли! Разве мне сейчас до тебя?
Ища поддержки, человек взглянул на гостей и продолжал:
— Сделай милость, немного... — Но Мавы, слышавший окрик бая, не дал договорить: он взял пришельца за шиворот и оттащил от двери.