– Ты как, в норме?! – с тревогой окликнул его Алмаз.
– Командира скосили! – вскрикнул кто-то из спецназовцев, видя, как майор медленно скручивается и съеживается, словно умирающая гусеница.
– Всем пригнуться! Пригнуться! – подхватил кто-то еще, думая, что беглецы напоследок открыли огонь.
Сухраб бессильно рухнул на асфальт, держась рукой за живот.
Решив, что командир ранен, Алмаз взял управление отрядом на себя.
– Командира в машину! Быстро! – скомандовал он, а сам прильнул к черному колесу опрокинутой «Тойоты». Затем вынул «гюрзу», сходу снял ее с предохранителя, и выстрелил два раза по уходящему фургону. На изготовку и произведение выстрела он потратил чуть больше секунды, причем цель отдалилась от него метров на триста, не менее.
– Ваша взяла, паскуды! – выкрикнул он, провожая глазами удаляющиеся габаритные огни.
Когда Мамед повел машину на таран, Смольников сидел в грузовом салоне, спиной к стенке. В момент столкновения, он больно стукнулся головой о металлическую перегородку. Ему даже показалось, что вырубился на пару-тройку секунд. Надо признать, Смольников плохо держал удары в голову. Однажды на соревнованиях, брошенный в его сторону волейбольный мяч попал ему в висок и Саша тут же ушел в нокдаун. Он хорошо запомнил это болезненное чувство, когда земля словно проваливается куда-то вниз, и тебя неудержимо влечет в темноту. Тот, кто подолгу занимался спортом, знаком с этим ощущением.
Он еще пребывал в полуобморочном состоянии, когда две бронебойные пули в машину. Краем уха расслышал резкие хлесткие звуки, как будто машину пару раз огрели железным тросом.
– Что это было? – заорал Омаров со своего места.
Не зря он взял на дело Мамеда. Маленький тщедушный мужичок, как только завидел перед собой хищно выпрыгнувшую из засады машину, хладнокровно набрал скорость, переключился на «нейтралку», и протаранил джип. Возможно, принять столь отчаянное решение помогла еще одна машина, которая вдруг выскочила с тыла. Если бы ее не было, Мамед мог и затормозить, решив, что передний джип просто вышел на разворот, без всяких задних мыслей. В сущности, весь этот район считался в Алмате «тихим центром», местом, где никогда не было автомобильных пробок и ветхого жилья. Лет пять назад по стране пошло новое поветрие, которое только ширилось со временем – богатые чиновники и бизнесмены покупали в «тихом центре» конспиративные квартиры, в которых селили своих любовниц, часто несовершеннолетних. Возможно, один из них как раз выруливал на выход, после пары-тройки часов отдыха на упругом смуглом животике молоденькой казашки. Но Мамед не повелся на это.
– Не знаю, что-то ударило по нам, – ответил Смольников.
– Ты цел? – это опять Омаров.
– Вроде да! – Смольников включил фонарик и пошарил вокруг. Потом догадался выключить свет и внимательно посмотреть на заднюю дверь. Почти на уровне пола он обнаружил два маленьких отверстия, сквозь которые мелькала дорога.
– Есть! Две дырки на задней дверце! – сказал он.
– Ясно, значит, стреляли, – заключил Омаров.
Тем временем, Мамед сбавил скорость, а потом и вовсе завернул куда-то во дворы. Порулил, пристраивая машину, и заглушил двигатель.
– Мамед, а что встали? – удивился Омаров, когда Мамед поднял рычаг ручного тормоза.
– Жантик, ты совсем оглох! – проворчал Мамед, снимая с себя ремень безопасности. – Ты что, не слышишь?
– А что такое?
– Рама погнулась, царапает колесо. Далеко не уедем.
Мамед выскочил из машины и пошел осматривать ее. Смольников пробрался вперед, к своему товарищу. Не сговариваясь, они обнялись.
– Как мы их обули, а?! – возбужденно воскликнул Омаров. – Кто-то хотел взять нас за ляжки, да не на тех нарвались!
– Мамед – мужик! Настоящий мужик! – радостно вторил ему Смольников. Они сидели рядом, переполненные эйфорией, как два футбольных болельщика после победной игры своей команды.
– Смола, да ты кровенишь? – Омаров внимательно посмотрел на Сашу, затем на свою печатку, измазанную чем-то красным. – Ты не ранен часом?
– Нет, это я головой так приложился!
Омаров взял из аптечки бинт, соорудил из него тампон и с помощью пластыря, кое-как прикрепил его на затылке товарища.
Мамед, тем временем, закончил ковыряться под капотом. Невеселый, он залез в кабину, вытирая свои кожаные перчатки ветошью.
– Радиатор раскокали! – сказал он, подводя итоги дерзкой схватки с неведомым противником. – С такой рожей ехать нельзя, гаишники цапанут.
– Это понятно... – задумался Омаров. Он достал свой сотовый телефон и набрал номер заказчика.
– Алло, это я! Товар у нас, только мы встали из-за поломки!
Собеседник на том конце провода, видимо, призадумался. Омаров некоторое время слушал тишину, но вскоре дождался ответа.
– Да все нормально! – твердо заверил он собеседника. – Все чисто, мы припарковались во дворах! – потом, не убирая телефон с уха, он оглянулся на Мамеда и спросил: – Где мы находимся?
– На Кунаева-Комсомольская!
– Алло, мы на углу Кунаева-Комсомольская, надо заехать со стороны центра. Увидите трансформаторную будку, мы сразу за ней стоим.
– Все, ждем! – попрощался он с собеседником и выключил телефон.
Его маленькая команда наконец-то могла вздохнуть спокойно. Жантик покрутил радио, и в салоне тихо заиграла музыка. Взял сигаретку и вышел покурить. Ребят он попросил остаться, чтобы не привлекать к себе внимания. Прохладная алматинская ночь объяла одинокую раненую машину, надвинулась на них неопрятной чернотой своих деревьев. Со стороны проспекта изредка доносился шум. Рядом гудела трансформаторная будка. Темный двор крепко спал, в ожидании нового утра. Смольников не выдержал и направился к Омарову, решать свои вопросы.