Мариам полезла в аптечку. Старый пластырь пришлось отрезать ножницами, вместе с волосами, на которые он приклеился. Удалив его, хозяйка промыла рану перекисью водорода. Саша покорно сидел, согнувшись над столом, пока она его пользовала. Он прикоснулся к затылку и нащупал пальцами огромный твердый желвак.
– Не трогай руками, – приказала Мариам.
– Ну, что Маш, мы тут с ребятами уединимся? – опять влез Омаров. – Прости, что подняли тебя ни свет ни заря...
– Ничего страшного! Тогда я баиньки, – она поцеловала Сашу и вышла из кухни.
Подельники расселись полукругом, глядя на белый пакет с деньгами. Омаров выложил пачки и разделил их поровну. Часть денег была в евро, часть в тенге.
– Они еще в долларах предлагали, но я отказался, – сказал Омаров, аккуратно складывая в пакет свою долю.
– Правильно сделал, – заверил его Мамед. Его загорелое до черноты лицо светилось от счастья. Таких крупных денег ему, видимо, еще не приходилось держать в руках. Он пошарил глазами по комнате, в поисках какой-нибудь сумки.
– На, возьми рюкзак! – предложил Саша.
Мамед затолкал свои деньги в рюкзак и засобирался домой.
– Может, чаю попьешь? – предложил Омаров.
– Не-е, поеду домой, – сказал Мамед, продолжая сверкать своими золотыми коронками.
Они обнялись на прощание, и крепко пожали друг другу руки.
– Мамед, благодарю, – сказал Смольников, хлопая его по плечу.
– Ладно, пока, – сказал тот и пошел к выходу.
– Мамед, постой! – вдруг позвал Омаров.
– Что? – оглянулся тот, открывая уже дверь.
– Что это у тебя на лице?
Омаров включил свет в коридоре. На подбородке Мамеда белело какое-то пятно. Угадав направление взглядов товарищей, Мамед потер подбородок рукой. Тонкая пена сошла с уголков его губ и, когда он ее растер, еще одна порция выступила изо рта двумя белыми струйками.
– Я уже слюной истекаю, так хочу потратить бабки! – пошутил Мамед, вытирая руки об штаны.
– Ты уверен? Может, останешься?
– Не, пойду, за меня не беспокойтесь!
Они закрыли за ним дверь и снова пошли на кухню.
– Да, молодчина Мамед! Если бы не он, мы бы с тобой здесь не сидели! – сказал Омаров.
– Давно с ним знаком? – спросил Саша.
– Давно, да. Когда только начинал работать в строительном деле, я искал людей для своей первой бригады. Вот тогда и познакомился с ним. Он работал у меня водителем грузовика.
Жантик сел на свое место и поежился, скрестив руки на груди.
– Что-то прохладно с утреца, тебе не кажется?
Смольников тоже чувствовал легкий озноб. Но не придал этому значения, решив, что просто заработал легкое сотрясение мозга, что всегда болезненно отражается на общем состоянии организма.
– Он не местный? – продолжил он разговор.
– Из Петропавловска, – ответил Жантик. – Сидел на зоне, конечно, как ты мог догадаться.
– Да, это заметно – у него все руки в наколках.
– Специализировался на угоне грузовых машин. Вообще, он в машинах – бог!
Жантик поставил чайник и зажег плиту.
– Ну что, поглушим чайку, и на боковую?
– Давай.
Через пять минут они уже пили чай, вприкуску с булочками, которые хозяйка специально напекла им. Потом посидели еще немного, и пошли в гостиную. Смольников так и не решился сказать ему про разгерметизацию ящика. Он так и этак подбирался к этому разговору, но повода не нашел.
– Давай здесь заляжем, в зале, чтобы не будить Машу, – предложил Омаров.
В их распоряжении был диван и просторный мягкий уголок. Саша выбрал себе уголок и подложил под голову какую-то мягкую детскую игрушку. Был когда-то мода класть на диван вместо подушек всяких пушистых собачек и плюшевых львов, а в этом доме она существовала до сих пор.
– Жантик, а кем тебе приходится Маша? – спросил Смольников, глядя на товарища сквозь полуприкрытые веки.
– А ты не догадался?
– Нет.
Омаров с минуту хранил молчание, может быть, заснул. А потом вдруг выдал:
– Она мне сестра.
– Да ты что? – от удивления Смольников даже пристал на локтях.
– Да лежи, лежи, не вскакивай! – тихо засмеялся Омаров.
И добавил, немного помолчав:
– Мать родила ее от второго мужа, поэтому мы такие разные. Я черный как негр, а она беленькая.
– Красивая у тебя сестра, – произнес Саша, зевая.
– Что будешь делать с деньгами? – спросил Омаров, меняя тему разговора.
Этот вопрос застал Смольникова врасплох. Денег, действительно, было так много, что поначалу даже немного теряешься, думая о них.
– Дом куплю, конечно, – сказал он, зевая. – Может, дело свое открою.
– Я тоже вложу в свое дело. Куплю экскаватор, компрессор, землеройный комплект... – голос Омарова утончился почти до фальцета, словно он уже парил где-то под облаками.
– Славно мы сегодня поработали, – таковы были его последние слова.
Смольникову приснился какой-то странный сон. Будто идет он по лестнице, куда-то вверх, смотрит на номера квартир и не может понять, куда он попал. Наконец, до него доходит, что он направляется в квартиру Маши. Вот он видит ее дверь, вот нажимает на кнопку звонка.
– Ну, наконец-то, Смола! – радостно приветствует его Омаров, что-то жуя с аппетитом. – Заходи, заходи!
– А где Маша? – спрашивает Смольников.
– На рынок поехала. Да ты заходи, не стой у порога!
Омаров ведет в его гостиную, где играет музыка, а за большим праздничным столом восседают неизвестные люди. Только один Мамед знаком ему среди шумной компании.
– Вот, решили отметить успешную сделку! – говорит ему Жантик, усаживая рядом с собой.
– Что за сделка? – удивляется Саша.
– Семе-е-н Семе-е-ныч! – в шутку распекает его Омаров.
– А-а, ну да! – догадывается Саша.
– Люди! Тишина! – Омаров стучит вилкой по тарелке. – Среди нас есть человек, который даже кровь пролил ради успеха дела!
– У-у-у! – раздается коллективный вздох.
– Ну-ка покажи свою рану! – требует кто-то со смехом.
– Саш, продемонстрируй, – просит Жантик.