Шартик молчал. Что он мог сказать?! Кто вообще отвечает за химию чувств? Ну не было бы у них второй ипостаси, обязательно было бы что-то другое. Ведь у людей тоже есть свой зверь, так почему они не хотят это видеть? И это их второе я, намного честнее и правильнее в поступках, чем они сами. Как, все это объяснить именно сейчас своей Елене, Шартик не знал, да и не хотел. Зачем пускаться в дискуссию, когда можно заниматься самым любимым делом во вселенной, это дарить счастливые моменты друг другу.
––Любимая моя, – шептал он, целуя самую желанную женщину во вселенной.– Как я могу ответить на твой вопрос? Просыпаясь, ещё не открыв глаза, я хочу ощущать тебя рядом, моё персональное чудо. Засыпать с единственным желанием, видеть тебя в своих снах. Сможешь ли ты принять мои чувства как аксиому бытия или нет, я все приму. Любящие друг друга смогут многое пройти, пережить, понять. Но повторяю, это возможно, если только пара вместе, если нет, – это сплошная боль и потеря ориентиров.
С каждым поцелуем желание сломать гипс, а бинты просто выкинуть, не шуточно стали занимать мысли Шартика. Участившее дыхание Елены и её постанывание, тоже стойкости не прибавляло.
–– Милая, я сейчас с трудом, но оттаскиваю себя от тебя. Затем, попытаюсь вышвырнуть самого себя из комнаты. В противном случае ни тебе, ни мне все наши действия радости не принесут, – тяжело дыша, выговаривал Шартик. Ему в ответ раздался лишь протяжный стон.
–– Тогда вали отсюда, паршивец. Не нагнетай обстановку, – сипела Елена
–– Сейчас любимая, уже пытаюсь, – барахтался где-то с боку Шартик.
Он попытался присесть на кровати, помогая себе небольшой раскачкой. Раскачка получилась, но вот присесть не удалось, хотя риск грохнуться на пол и провести там остатки дня, был большой. Пришлось с довольной рожицей, ведь он сделал всё что мог в этом случае, завалиться опять на кровать.
–– Вот, где сейчас твои руки? Там все перебинтовано и спереди, и сзади! – возмущалась наглым домогательствам Елена.
–– Я просто проверяю наличие этих мест.
–– Да куда они могут исчезнуть?
–– Не исчезнут. Но понимая, что это все мое, греет душу и руки, – окончательно умостив свою руку на Елене и успокоившись на этом, заметил Шартик.
–– Ты же грозился оторваться от меня и попытаться доползти до своей кровати.
–– Грозился, но понял, что это перебор в моих желаниях.
–– Значит, не уйдешь?
–– Мммм, я уже сплю любимая…
––Что?
Елене никто не ответил, но раздалось мягкое урчание, в переливах с мяуканьем.
––И я тебя люблю, – прошептала, улыбаясь, она
Глава 17
–1–
Тедис сидел не шевелясь. Да, что там! Он даже боялся на себя посмотреть в зеркало. Викулечка, как смерч крутилась вокруг него, что-то делая с его волосами, одновременно нанося последние штрихи макияжа на лицо.
––Все, Теди. Можешь смотреть на себя в зеркало и выносить вердикт, прокатит такое совершенство или нет. В случае если не понравится, будем пробовать другие варианты.
––Я не давал разрешение как-то изменять мое имя. С чего ради Викулечка, ты вдруг решила проявить ко мне свое пристальное внимание.
––Да это не я. Валюша, однажды в разговоре так тебя назвала. Тогда ты не отреагировал на этот возмутительный факт, да и тех же возражений с твоей стороны не последовало. А сейчас тебя это возмутило? Странно…
В ответ послышался зубовный скрежет. Звук получился мощный, омерзительный, бьющий сразу по нервам. Неприятный короче. И всем сразу стало не по себе, не уютно, прохладно, тревожно.
––Впредь, такие вольности по отношению ко мне, не допускать.
––Ну, мы-то за всегда «за», весь вопрос в Валентине. Вы ведь знаете, говори ей, не говори, все равно сделает по-своему. И никто ей не указ. Даже Любава ей не перечит. Зачем свою нервную систему убивать понапрасну? Валя работу свою знает, делает так, что прикопаться не к чему. А то, что многие клиенты согласны видеть её только в похоронной капсуле, то тут сами понимаете: на вкус и цвет, товарищей нет.