Чтобы сорвать проведение досрочных выборов, в игру был вовлечен и Федеральный конституционный суд в Карлсруэ как высшая инстанция. Двое депутатов бундестага — один из фракции зеленых, другая из фракции СДПГ — обратились в КС с жалобой. Они хотели обжаловать решение федерального президента о роспуске бундестага из опасения, что постановка вопроса о доверии может привести к ущемлению свободного и открытого парламентского волеизъявления, поскольку критически настроенные депутаты под угрозой самороспуска парламента будут вынуждены соблюдать принцип партийной дисциплины и голосовать солидарно, даже вопреки собственному мнению. Такими были аргументы этих депутатов. Конституционный суд ответил самым ясным и недвусмысленным образом. В его постановлении говорится, что «Основной закон требует обеспечить дееспособность правительства. Дееспособность заключается не только в том, что канцлер, согласно своей политической воле, определяет основные направления политики и несет за это ответственность, но также и в том, что для этого он должен быть уверен, что за ним стоит большинство депутатов германского бундестага. Располагает ли канцлер надежным парламентским большинством, со стороны можно судить лишь отчасти. В условиях парламентской и политической деятельности может случиться, что от общественности будет иной раз скрываться информация о том, как развиваются отношения федерального канцлера и парламентских фракций, являющихся проводниками его политики».
И далее в обосновании решения Конституционного суда сказано: «В соответствии со статьей 68 основного закона не является противозаконным, если канцлер, которому несогласие парламента грозит неудачей лишь на следующих выборах, ставит вопрос о доверии, нацеленный на роспуск парламента. Ибо дееспособность утрачивается и в том случае, если канцлер вынужден, во избежание открытого отказа в поддержке со стороны бундестага, отойти от важных содержательных моментов в своей политической концепции и проводить другую политику».
Это было далеко идущее решение: оно явно усилило позиции федерального канцлера в действующей конституционной системе. Теперь канцлеру было предоставлено право поставить вопрос о доверии преднамеренно, то есть, целенаправленно стремясь к роспуску бундестага, если он сомневается в том, что получит достаточное парламентское большинство в поддержку своей политики.
Таким образом, конституционные судьи использовали почти такую же аргументацию, как и их предшественники в 1983 году. Тогда Конституционный суд санкционировал действия Гельмута Коля, который годом раньше совершил тот же обходной маневр, чтобы добиться досрочных выборов и избежать вынужденной отставки с поста федерального канцлера. Можно не сомневаться, что о последнем вердикте Конституционного суда еще будут написаны интересные докторские диссертации по юриспруденции.
Во всяком случае сегодняшнее состояние Конституции нельзя считать удовлетворительным. Мне представляется важным сделать так, чтобы бундестаг имел возможность конституционным путем принимать решение о самороспуске — разумеется, следует предусмотреть все возможные гарантии от злоупотреблений — вместо того чтобы вынужденно прибегать к рискованным обходным путям, которые допускает нынешний текст Конституции. Через эту процедуру пришлось пройти Вилли Брандту в 1972 году, Гельмуту Колю — десятью годами позже, а теперь и мне. От всего этого остается неприятный осадок.
С узкой террасы восьмого этажа, где я подолгу стоял и раздумывал, открывается вид сверху на крыши Берлина и на Рейхстаг. За ним Бранденбургские ворота, рядом — Мемориал убитым по всей Европе евреям, и неподалеку, достаточно пройти всего пару шагов через Бранденбургские ворота и метров сто вниз по улице 17 июня, — памятник Красной Армии. Само это перечисление показывает, как много может рассказать Берлин. Приехав в Берлин, люди встречаются с историей, с окаменевшей Историей — подобного не увидишь ни в одном другом городе Германии. Тот, кто здесь не научится историческому мышлению, не научится этому нигде. Двигаясь вдоль террасы, я обходил весь фасад «стиральной машины», как прозвали берлинцы эту четырехгранную колоду — Ведомство канцлера. Здание включено в городскую перспективу, берущую начало от нового главного вокзала Берлина. Когда здесь еще шла стройка, я, надев рабочую каску и резиновые сапоги, бродил по стройплощадке, подыскивая подходящее место для скульптуры «Берлин» работы Эдуардо Чиллида. Ее подарил новому Берлину и штаб-квартире правительства один бесконечно любезный меценат. Устремленная ввысь стальная конструкция, символизирующая Берлин — разделенный и вновь срастающийся, сегодня украшает площадку перед Ведомством канцлера. Теперь она стала новым фирменным знаком, эмблемой для телевизионщиков, какой в былые времена была скульптура Генри Мура (она все еще стоит перед старым зданием Ведомства канцлера в Бонне), служившая общеизвестным символом правительственной информации или репортажа: «Место действия — Бонн».