21 апреля представители Ставки некоторое время провели на армейском командном пункте и на располагавшемся неподалеку командном пункте 236-й истребительной авиадивизии, откуда наблюдали за ходом воздушных боев. Я вместе с командармом сопровождал их и давал необходимые пояснения.
Все наши летчики и экипажи действовали смело, проявляя в боях мужество, большое профессиональное мастерство. Помнится, маршала авиации Новикова до глубины души восхитил боевой подвиг экипажа самолета Ил-2 в составе летчика младшего лейтенанта Н. В. Рыхлина и воздушного стрелка старшего сержанта И. С. Ефременко из 805-го штурмового авиаполка. Они производили атаку цели, когда на самолет Ил-2 набросилась четверка фашистских истребителей. Казалось, гибель штурмовика неизбежна. Но бесстрашный экипаж незамедлительно вступил в бой с фашистскими стервятниками и победил: в неравной схватке сбил два немецких истребителя Ме-109. В ходе боя Рыхлин был ранен, однако довел пробитый пулями штурмовик до своего аэродрома и приземлился. За проявленные экипажем мужество и мастерство командующий ВВС Красной Армии своим приказом присвоил отважным воздушным воинам внеочередные воинские звания: Н. В. Рыхлину - "старший лейтенант", старшему сержанту И. С. Ефременко - "младший лейтенант".
В воздушных боях над Новороссийском, а также при оказании непосредственной помощи десанту Малой земли и отражении вражеских атак, при нанесении ударов по пехоте и танкам противника отличились многие летчики не только нашей армии. Так же самоотверженно дрались воздушные бойцы 4-й воздушной армии, BВC Черноморского флота, авиакорпусов РГК. Отличившихся в этих сражениях удостоили высоких правительственных наград, а самые смелые, прославившиеся своим бесстрашием и мастерством, были представлены командованием к званию Героя Советского Союза. В 5-й воздушной армии это звание Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 мая 1943 года присвоили авиаторам 132-й бомбардировочной авиадивизии Михаилу Степановичу Горкунову, Ивану Ильичу Назину, Александру Матвеевичу Горбунову, истребителю из 236-й авиадивизии Павлу Михайловичу Камозину. К тому времени на его боевом счету значилось 12 самолетов врага, сбитых лично, и 7 в групповых боях. Летом сорок четвертого года я с большой радостью узнал, что бесстрашный истребитель капитан Павел Камозин был удостоен второй Золотой Звезды Героя...
Когда наиболее сильные атаки врага на плацдарм в районе Мысхако были отражены, базировавшиеся на аэродромах Кубани авиационные соединения 4-й и 5-й воздушных армий вновь сосредоточили главные усилия на прикрытии и поддержке наземных войск, сражавшихся с фашистскими захватчиками сначала в районе станицы Крымской, а после ее освобождения войсками 56-й армии - на подступах к селениям Киевское и Молдаванское. Немалый урон советская авиация наносила гитлеровцам и на море, штурмуя и подвергая бомбардировкам боевые и транспортные корабля противника, переправлявшие вооружение, боеприпасы, живую силу, продовольствие.
Но все это происходило уже без меня, вернее, без нас, генералов и офицеров управления 5-й воздушной армии. Наше управление, согласно директиве командующего ВВС Красной Армии, приступило к передаче авиационных частей и соединений 4-й воздушной армии, в командование которой вскоре вновь вступил генерал-лейтенант авиации К. А. Вершинин. Нам же предстояло в тылу формировать и готовить к боям новую по своему составу 5-ю воздушную армию для участия в сражениях на Курской дуге.
Должен, однако, сказать, что опыт воздушных боев, накопленный на Кубани летчиками нашей армии и умноженный весной и летом сорок третьего года личным составом частей и соединений 4-й воздушной армии, на весь период войны оставался вдохновляющим примером блестящего тактического мастерства, смелости и отваги летного состава, умения старших командиров и штабов кропотливо искать, находить и применять новые, прогрессивные приемы использования авиации в труднейшей боевой обстановке. Планируя авиационное наступление на Курской дуге и на последующих рубежах, мы, работники штаба армии, неизменно обращались к боевому опыту, накопленному на Кубани такими выдающимися летчиками-истребителями, как Александр Покрышкин, Борис Глинка и его брат Дмитрий, воспитанники нашей армии Павел Камоаин, Михаил Дикий и многие другие. И это закономерно. Ведь именно во время боев на Кубани утвердились такие зарекомендовавшие себя победными успехами тактические приемы, как вертикальный маневр в воздушном бою, смелое применение расчлененных по фронту и в глубину боевых порядков истребителей, основой которых стали слетанные пары и, наконец, знаменитая покрышкинская "этажерка". Там же нашло широкое применение и развитие авиационное наступление - новая для того времени оперативная форма использования военно-воздушных сил. На Кубани впервые за время войны бомбардировочная авиация перешла к тактике нанесения сосредоточенных ударов по врагу крупными группами, до авиационного корпуса включительно.
За весь период боевых действий на Кубани - с 17 апреля по 7 июня советские летчики уничтожили 1100 вражеских самолетов, из которых 800 сбили в воздушных боях. Победа на Кубани явилась важным этапом на пути завоевания нашей авиацией стратегического господства в воздухе на всем фронте вооруженной борьбы.
Борьба продолжается
В степи под Воронежем. - Бить врага наверняка. - Пятая воздушная вновь сражается. - Авиационное наступление. - Первый салют
Директива Ставки об убытии управления 5-й воздушной армии в район Курской дуги была получена в первых числах апреля 1943 года. Больше недели потребовалось для передачи авиационных частей и соединений в 4-ю воздушную армию. За это время мы втроем - командарм, начальник штаба и я - побывали на нескольких аэродромах, тепло попрощались с летчиками, инженерами, техниками, с бойцами и командирами.
- Ну вот и все, - с заметной грустью в голосе сказал генерал Горюнов, когда на автомашине мы вернулись в Краснодар.
Конечно же, Сергею Кондратьевичу, как и всем нам, управленцам и штабникам, жаль было расставаться с входившими в состав армии частями и соединениями, хорошо сколоченными, накопившими богатый боевой опыт и достигшими немалых успехов.
Вошли в дом, где последние две недели жил и работал командарм. Сергей Кондратьевич распорядился принести чаю, разложил на соседнем столе крупномасштабную карту, спросил Синякова:
- Ну как, Сергей Павлович, узнали, где находится Степной военный округ, куда нам приказано выехать?
- Пока нет, товарищ командующий. Жду звонка из Москвы.
- А вы не ждите - вызывайте по ВЧ сами. Помните, что сказано в телеграмме? Ставка требует выехать немедленно, сразу после передачи боевых частей в состав 4-й воздушной. А куда выезжать, до сих пор не известно. Надо быстрее решать этот ребус, - раздраженно произнес командарм.
Ординарец командующего, в чистой, хорошо выглаженной гимнастерке, молча вошел в комнату, поставил на стол три стакана крутозаваренного чая, слегка отдающего запахом полыни. Мы с Синяковым выпили свой чай и отправились в штаб. Дозвониться в Москву даже по ВЧ оказалось непросто. Только часа через полтора Сергею Павловичу удалось наконец переговорить с одним из ответственных работников штаба ВВС Красной Армии, узнать, что управление нашей армии должно незамедлительно прибыть в Воронеж, связаться со штабом Степного военного округа, который распола- гается на окраине города, точнее, в пригородном селе, и получить там все необходимые указания.
Первыми вылететь в Воронеж на самолете Ли-2 было приказано главному штурману армии М. Н. Галимову, помощнику начальника отдела связи Л. В. Пархомовскому, мне и нескольким штабным лейтенантам, чтобы подготовить все, что нужно, к прибытию управления и штаба. С нашей первой группой пожелал вылететь и начальник политотдела армии полковник Н. М. Проценко. Долетели благополучно, если не считать отчаянной болтанки, так как Ли-2 во избежание случайной встречи с вражескими "мессерами" все время шел на бреющем полете. Быстро удалось выяснить, что под размещение нам выделен дачный поселок, небольшой, но все же имевший достаточно благоустроенных домиков для командования армии, штаба, узла связи, политотдела и инженерно-авиационной службы. Тыловые части армии и редакцию газеты "Советский пилот". Пришлось располагать в соседней деревне, чтобы не допустить излишнего скопления людей в поселке.