— Да, что это?
— Есть какие-нибудь предположения? — спросил Уилл у Майлза.
Майлз нахмурился.
— Я пил джин с лимоном… Это не… Ты серьезно? Девушке, которая всю ночь покупала шоты «Патрона»?
Ада наклонилась и объяснила:
— У него есть такая фишка, когда он угадывает твой напиток. Это может быть как метафора твоей жизни, или тема твоего текущего сезона, или настроение, в котором ты находишься. Обычно он так делает.
— Она купила «Патрон» только потому, что я ей так сказал. Я предполагаю, что она честно не знает никаких других шотов, — сказал Уилл Майлзу.
Я нахмурился. Уилл меня не знал. Нисколько. Если он хотел приготовить мне напиток, соответствующий моему настроению, он должен был налить мне бокал красного вина. Это всегда было моим настроением.
— Я знаю другие шоты, — сказала я им. Хотя я не сказала им, какие конкретно два. Что-то подсказывало мне, что они только посмеются. — И я не пью джин.
Джин заставляет тебя грешить. Так всегда говорила Бабуля. Такая крылатая фраза прилипает к тебе, когда тебе всего восемь.
Уилл подтолкнул его ближе ко мне.
— Ты не пила джин, — уточнил он, делая важное различие. — По крайней мере, не хороший джин. Значит, ты на самом деле не знаешь, не так ли?
Если честно, выпивка действительно казалась прекрасной идеей. Я безумно хотела пить, и ночь была полным хаосом. К тому же, это было красиво. Идеально мягкий желтый с оттенком лимона, пузырьки шипят наверху. К лимону был приколот изящный цветок с черными лепестками. Я видела его в большинстве напитков сегодня вечером. Но меня соблазнили пузырьки.
Кому не нравилась газировка?
— Давай, — подзадоривала Ада. — Если не для тебя, то для нас. Нам нравится, когда Уилл ошибается.
Теперь это был вызов, который я была готова принять. Я взяла изящную ножку рифленого бокала и поднесла его к губам. Пузырьки щекотали мне нос, а ледяное стекло уже успокаивало мои пересохшие губы. Я сделала глоток, мой язык ожил от вкуса. Терпкий, яркий и гладкий одновременно.
— Французский семьдесят пятого, — подтвердил Уилл.
Ада и Майлз охали и ахали.
— Он, должно быть, думает, что ты красивая, — Ада наклонилась и прошептала.
Я сделала еще один большой глоток, не заботясь о том, что подумает Уилл. Напиток был действительно идеальным. Всё было идеально. Я ожидала чего-то, что я могла бы вытерпеть. Но это меняло перспективу. Я и не знала, что коктейли могут быть такими вкусными.
— Я ненавижу его, — заявила я. А потом выпила его.
Уилл сделал шаг назад, засунув руки в карманы.
— Ложь.
В его взгляде был вызов, приподнятая бровь говорила больше, чем могли бы сказать слова.
Ада, по-видимому, затаила дыхание, пока я принимала решение. Она выдохнула это в порыве удивления, но Майлз видел меня насквозь. Он хлопнул Уилла по спине и сказал:
— У него все еще есть талант.
— Я бы взяла еще один, — призналась я, — но я не могу себе этого позволить.
Все трое расхохотались за мой счет. Но серьезно. Уилл должен был прервать меня где-нибудь после шота номер двадцать. Я была настоящей катастрофой.
Может быть, мне следовало начать свое интервью с этого.
Элиза спустилась вниз с удивленным выражением на лице.
— Я пришла помочь прибраться, — неуверенно сказала она. — Мы что-то празднуем?
— Лола возвращается завтра вечером, — объяснила Ада, оставив настоящую причину в качестве личной шутки между нами четырьмя. — Мы думали, что она заслужила выпивку.
— На самом деле я не помню, чтобы соглашалась на это, — сказала я, поднимая палец в знак протеста.
— Нет, ты нам нужна, — взмолилась Элиза так драматично и надменно, как я и ожидала от нее. — Пожалуйста, скажи мне, что мой брат тебя еще не отпугнул. Пожалуйста, о, пожалуйста.
Я посмотрела на нее, играя со стаканом, желая большего. Волна тепла пронзила меня. У меня никогда не было такого раньше, товарищества коллег. За исключением Эдисона, но он на самом деле не в счет. Все это было для меня в новинку. Тусовки после работы, поддразнивание друг друга, разделение выпивки и рабочие секреты и смех, даже если это было за мой счет. И, несмотря на огромный штрафной счет и мой длинный список неудач и промахов сегодня вечером… мне понравилось, что меня считали своей. Я даже не возражала, когда меня дразнили. Эти люди составляли это безумно близкое, слегка психованное сообщество, и я не могла не захотеть быть его частью.
Тем не менее, дьявол, должно быть, был в этом напитке и полностью развязал мои обычно сжатые губы, потому что, когда я открыла рот, холодная жесткая правда вырвалась наружу. И я не была той девушкой, которая говорила чистую правду, не тогда, когда это могло ранить чьи-то чувства. Слишком плохо для Уилла Инглиша, что я перестала заботиться о его чувствах где-то до того, как он заставил меня выпить текилу, за что мне теперь пришлось заплатить.