— Нет, — немедленно возразила Элиза. — Нет, ты этого не делала. Это полный ад. Что твоя мама думает об этом? У тебя есть братья и сестры? Есть ли кто-нибудь, кто может сразиться за тебя?
Мгновенный бальзам, который подарил гнев Элизы, растаял при упоминании остальных членов моей семьи.
— У меня есть брат-близнец, Эдисон. Он застрял посередине, прямо сейчас набирает очки в Дестине. Он хочет заступиться за меня, но он также не может по-настоящему раскачивать лодку, пока сборка не будет завершена. И мой отец все равно никогда не воспринимал его всерьез. Я имею в виду, не совсем. Мой отец хочет, чтобы Эдисон относился ко всему серьезно. И Эдисон изо всех сил старается превратить все в шутку, просто чтобы вывести моего отца из себя. Они бодаются лбами из-за всего. Так что, если бы Эдисон заступился за меня, это ничего бы не значило.
— А твоя мама? — спросила Ада.
Что вообще говорить о моей маме? Из нее вышла бы отличная Настоящая Домохозяйка. Она была красивой, стильной и ультрамодной, но за внешним видом скрывалось не так уж много.
— Она никогда не спорит с отцом, — сказала я им. — Я имею в виду никогда. Не имеет значения, что он говорит или насколько он неправ, она во всем принимает его сторону. Ее позиция все это время заключалась в том, чтобы просто делать то, что хочет мой отец, и перестать создавать проблемы. Мои бабушка и дедушка такие же. Это всегда бизнес, а не семья. Зарплата важнее счастья.
— А я думала, у нас были проблемы, — Элиза вздохнула.
Ада издала сочувственный звук.
— О, ты бедная маленькая богатая девочка.
Я пожала плечами. Она была права. Моя семья не была бедной, но это не означало, что я должна была жертвовать своим достоинством. Или моим сердцем.
— В любом случае, я здесь, в Дареме, в основном пережидаю шторм и надеюсь, что мой отец образумится.
— Но ты бы не стала проходить через это, не так ли? — спросила Ада, не скрывая ужаса в своем тоне.
— Как я могу?
Но вопрос остался без ответа, потому что я также не видела выхода. Как я могла это не сделать? У меня не было будущего вне «Органикса». У меня не было ни дохода, ни стоматологической страховки, ни даже жилья. Была ли я готова навсегда уйти от своей семьи из-за этого?
С другой стороны, была ли я готова мириться со своей семьей, даже несмотря на то, что они попросили меня сделать эту ужасную вещь?
— Хорошо, но мне действительно нужно докопаться до сути, — настаивала Элиза. — Ты не помолвлена.
— Технически, я порвала с ним, — заверила я ее.
— Технически.
— Хорошо, окончательно. Я полностью с ним порвала. Он просто… все просто… это сложно, — я прочистила горло. — Технически.
Ада наклонилась вперед, хмурое выражение исказило ее лицо.
— Я не думаю, что ты понимаешь, как использовать слово «технически».
— Официально, — уточнила я. — Официально мы разорвали отношения. Технически, передо мной стоят некоторые… препятствия. Он. Мы. Я не знаю. Это глупо.
— Он глупый, — также пояснила Ада. — Ты не глупая. Тебе остается расхлебывать тот беспорядок, который он устроил. И это несправедливо по отношению к тебе. Или даже твоей дурацкой семье.
Я сделала глубокий вдох, возможно, один из самых глубоких с тех пор, как вся моя жизнь развалилась на части. Ада сделала мне подарок своими словами, который, я была уверена, она даже не осознавала, что сделала. Потому что мне казалось, что это моя вина. Измена, расставание, неудачная сделка во Флориде. Все это выглядело так, как будто я была виновата, и бремя исправления всего лежало на моих плечах. Нести этот груз было невозможно, потому что я не только не могла ничего исправить, но, честно говоря, и не хотела этого делать. Я хотела идти своим путем. Я хотела, чтобы сделка сорвалась, потому что я никогда не хотел снова встречаться с Оуэном или Девоном. Я хотела полностью вычеркнуть свою семью из своей жизни, чтобы мне не пришлось объяснять им свои действия. Или выслушивать их несправедливые суждения.
Во всем был виноват Оуэн, но каким-то образом во всем обвиняли меня.
Я не знала, как это исправить. Но просто услышав эти слова, я почувствовала что-то исцеляющее в своем разбитом сердце.
Встав, я стряхнула воображаемую грязь со своей черной юбки и постаралась не выбежать из кабинета.
— В любом случае, я должна идти. Если мне сегодня не нужно работать, я возвращаюсь в постель. Оказывается, я ужасно страдаю от похмелья.
Они сочувственно улыбнулись мне, затем Элиза встала, чтобы поискать конверт на своем столе.