Риз была моей лучшей подругой со времен колледжа, когда мы были соседями по комнате на первом курсе Северо-Западного университета. Мы оставались вместе каждый год нашего студенчества, даже когда Оуэн умолял меня переехать к нему после того, как он вернулся из аспирантуры в Индиане. Но я не могла оставить Риз. Пока нет. Не тогда, когда я знала, что мне предстоит прожить с Оуэном всю жизнь, а с Риз осталось всего несколько месяцев. Тогда выпускной казался концом нашей главы. Аспирантура и наша последующая карьера должны были вести нас в совершенно разных направлениях.
И они повели. По крайней мере, на какое-то время. Но посмотрите на нас сейчас. Снова вместе. И где был Оуэн? Ждет во Флориде с моим братом Эдисоном. Умоляя меня вернуться к нему еще раз.
Но в отличие от колледжа, когда не было ничего особенного в том, чтобы отложить мою жизнь с Оуэном или мои предстоящие обязанности, этот обход с Риз имел гораздо более серьезные последствия. Однако ни о чем из этого я не могла бы беспокоиться прямо сейчас, особенно о том, что касается Оуэна. Вместо ноющего чувства ответственности, которое я должна была чувствовать, все, что я могла собрать — это негодование, горечь… гнев… провал.
— Это кажется слишком постоянным.
Снова это слово. Но я была слишком пьяна, чтобы искать синонимы.
— Я просто… я не хочу быть нахлебницей.
Я не рассказала ей о квартире, в которой мне отказали. Аренда, даже короткая, также казалась постоянной. Но я рассудила, что они предложат шестимесячное обязательство, и если бы у меня было собственное жилье, я не была бы обременением для Риз.
Я знал, что она не возражала против моего неожиданного визита, но в какой-то момент ей придется вернуться к обычной жизни. Ее работа юриста во влиятельной юридической фирме была очень сложной. Поздние ночи, раннее утро, работа на дому. К тому же мы больше не учились в колледже. Она была предоставлена самой себе со времен своей знаменитой юридической школы в Дьюке.
— Ты не нахлебница, Ло. Ты мой гость. Мне нравится, что ты здесь, — она потянулась и сжала мою руку, напомнив мне о девушке в баре сегодня.
Положив щеку на колено, я сморгнула слезы и улыбнулась ей.
— Спасибо, Долька. Я не могу выразить тебе, как много это значит для меня.
Она сморщила нос от своего старого прозвища, но не смогла сдержать улыбки.
— Кстати, в каком баре ты была?
— Крафт, — сказала я ей. — Тот, со сложны ми напитками.
— О, да. Предполагается, что сейчас это одно из горячих мест Дарема.
— Ну, очевидно, у них возникли проблемы с удержанием официанток, потому что они предложили мне работу на месте.
Она откинула голову назад, упругие черные кудри, которые она убрала назад для своей важной адвокатской работы, каскадом рассыпались по ее плечам.
— Это кажется правильным. Твоему отцу понравится, что твое образование магистра в области финансов пойдет тебе на пользу.
Ее слова испортили мое и без того неустойчивое настроение, и я уткнулась лицом в колени и застонала.
— Как ты думаешь, сколько времени у меня есть, пока он не выяснит, где я нахожусь?
— Детка, ты здесь уже три недели. Он уже знает, где ты находишься. Он просто еще не приехал, чтобы забрать тебя и притащить твою упрямую задницу во Флориду.
Мой голос звучал приглушенно, когда я сказала ей:
— Ты не помогаешь.
— Я знаю.
— Скажи мне, что делать, Долька, — я снова использовала ее прозвище, потому что это успокаивало. Это напомнило мне о тех временах, когда на наших плечах действительно не было всей этой ответственности.
Она молчала несколько минут, пока мы оба обдумывали последствия того, что я сделала. Мы обе знали, что я не могу оставаться здесь и в конечном итоге должна буду добраться до Флориды. Мой длительный визит скоро закончится, и мы обе знали, что на самом деле я несерьезно относилась к работе в баре.
Это была прихоть. Точно так же, как этот пит-стоп в Северной Каролине. Но я не была склонна к капризам, обходным путям или призрачным текстовым сообщениям от людей в моей жизни, которых я любила.
Когда Риз заговорила, я понял, что она удивила нас обоих.
— Соглашайся на эту работу, — уверенно сказала она. — Чему это может повредить? Если они так отчаянно нуждаются в официантах, они, вероятно, не удивятся, когда ты уволишься через пару недель. К тому же, ты им все равно ничего не должна.
Она была права. Но…
— Пару недель? Ты не возражаешь, если я останусь? Серьезно?
Риз толкнула меня в плечо.
— Ты шутишь? Ты была лучшей частью этого последнего месяца. Мой дом — это твой дом и все такое.