Одно неуловимое мигание волоконно-оптического световода – и он уже в Лондоне, одном из старейших электронных портов. Вот и местный художник. Что это у него за программа? Ясно, «Пэйнтбокс» – электронная палитра. Ни красок, ни кистей, ни листка бумаги или клочка холста – так что можно полностью очистить физический образ от всяких посторонних примесей. И что же он создает? Какое-то здание, архитектурный проект. Интересно, что за здание? Ну, разумеется, опять реверанс в сторону белых богов. Машина для инвестиций в стиле неоклассического постмодерна.
Проникнув через терминалы связи на борт «Боинга-747», пересекавшего Атлантику, Измаил на какое-то время взял на себя скромную роль бортового компьютера и с удовольствием отдавал приказания на лайнере, который напоминал ему большого электронного кузнечика, прыгающего от побережья до побережья: Когда и это удовольствие ему приелось, он бросил управление, но неповоротливая бортовая ЭВМ слегка замешкалась, и самолет рухнул в океан вместе с пассажирами и экипажем.
Теперь новый порт – остров Манхэттен, где все настолько обезличено и математизировано, чтобы прикрыть трюки и махинации пресловутых «быков» и «медведей», что для максимального ускорения банковских операций даже создан специальный электронный доллар. Оставь бумагу всяк сюда входящий!
Проникновение в операционные системы, вскрытие электронных сейфов, чтение чужих документов, просмотр итоговых отчетов и сводных таблиц – Измаил был постоянно нацелен на поиск и отбор самого ценного из всего, что было придумано и сказано на Земле. Но всякий раз, раскапывая нужные сведения, он неизбежно натыкался на информацию совсем иного рода, невольно проникал в самые темные комнаты столь же таинственных фирм и зданий, как его собственное, и узнавал, что на самом деле скрывалось за именами уважаемых компаний, организаций и людей: грязные махинации, фальшивые счета, лживые отчеты, секретные сделки, взятки, скрытые доходы и тайные приписки.
Такое впечатляющее по разнообразию и объему впечатлений путешествие не отняло у Измаила и секунду реального времени. Он, по сути дела, никогда не покидал это огромное здание-кит, в чреве которого пребывал, как знаменитый Иона – только закодированный в двоичном коде, – и сейчас уже обдумывал следующий ход в игре под названием «Решетка».
Многие представители семейства жесткокрылых выполняют в природе функции чистильщиков, эффективно убирая с дерева мертвые остатки как животного, так и растительного происхождения. Экосистема дикотиледона во многом определялась периодическими нашествиями маленьких жуков-скарабеев, длиной от десяти до пятнадцати миллиметров, которые были генетически настроены на двенадцатичасовую жизнь на дереве, после чего погибали и падали в пруд, где их поедали рыбы. Измаил мог буквально за пару секунд выпустить сотни этих крепких, ярко окрашенных, но бескрылых насекомых с сильно развитой нижней челюстью. Для этой цели предназначались десятки миниатюрных электродозаторов расположенных по всему стволу дерева. Сами по себе жучки-скарабеи не представляли особой опасности для человека, не считая, может быть, неприятного ощущения от ползающих по коже десятками насекомых.
Подождав, пока на дереве останутся два игрока, Измаил с помощью электрического импульса разбудил жуков, пребывавших до той поры в низкотемпературном анабиозе, и дал новый отсчет их короткому, но активному жизненному циклу.
Джоан завопила от страха и отвращения.
– Фу-у! По мне что-то ползает, – крикнула она. – Дьявол, они всю меня облепили. Какая мерзость!
Уже находясь в безопасности на помосте, Куртис, Элен и Дженни в состоянии бессилия и ужаса наблюдали, как в двенадцати футах под ними на лиане судорожно извивалась Джоан, словно несчастное животное из дебрей Амазонки, которого облепила стая хищных муравьев. А все дерево, казалось, зашевелилось от нашествия многих сотен насекомых.
– Откуда, черт возьми, они вдруг появились? – спросил Куртис, щелчками сбив нескольких жуков с перил. – Господи, да тут целые полчища этих тварей.
– Предполагалось, что единовременно на дереве их должно быть не больше полусотни, – объяснила Элен. – Измаил, должно быть, специально приготовил их нам в подарок. – Перегнувшись через перила, она крикнула: – Джоан, они не опасны и не укусят тебя.
Онемев от отвращения, крепко сжав зубы и зажмурив глаза, чтобы не видеть вездесущих насекомых. Джоан бездвижно повисла на лиане, а находившийся всего в нескольких футах под ней Рэй Ричардсон, сам почти целиком облепленный жучками, пытался быстро подняться и помочь насмерть перепуганной супруге.
– Джоан, я иду к тебе, – попытался он ободрить ее, тут же яростно выплюнув порцию насекомых, немедленно проникших в рот. – Держись!
Она буквально задыхалась от охватившего ее страха. Жуки были повсюду: в волосах, в ноздрях, под мышками, в паху. Она резко тряхнула головой, пытаясь сбросить хотя бы часть этих назойливых тварей, передвинула одну руку вверх по лиане и тут же почувствовала, как под ладонью размазалась какая-то маслянистая паста.
От смазки, которая образовалась из тел раздавленных насекомых, рука заскользила вниз по лиане. Инстинктивно Джоан попробовала подтянуться другой рукой, но столь же безуспешно: она постепенно сползала вниз по лиане.
Наконец ладони попали на более сухой участок, и скольжение несколько замедлилось. Однако ослепляющий страх и холодный пот ужаса от возможного падения заставили ее повторить попытку. Сквозь сомкнутые наполовину веки она успела взглянуть на Ричардсона и далекий мраморный пол внизу, словно пробуя убедить себя не сдаваться.
– Боже мой! – ужаснулась Элен. – Она, кажется, падает!
Больше всего Джоан потрясло осознание громадной, головокружительной высоты. До этого момента она не осознавала, как высоко забралась и как притягивал к себе далекий белый мрамор, который отсюда выглядел отнюдь не твердым покрытием, а скорее напоминал что-то облачное и возвышенное, словно был частью бескрайнего Млечного Пути... Само дерево походило на позвоночник гигантского млекопитающего цвета слоновой кости. Испуганная и измученная, она еле расслышала свой же шепот.
– Рэй, дорогой!
В этот момент что-то проскользнуло в трусы и начало быстро пробираться внутрь. От отвращения ее прошибла мелкая дрожь, и она попыталась вытащить эту гадость...
На мгновение она ощутила сладкое чувство раскрепощения, наслаждения свободным полетом. Точно такое же, как от прыжка с тридцатиметровой вышки бассейна. В первую секунду безумия она даже попыталась сориентироваться и сгруппироваться в воздухе, словно от этого зависели ее оценки за технику и артистизм исполнения прыжка. В этот короткий отрезок она не издала ни звука, полностью сконцентрировавшись на своем новом положении, полностью забыв про облепивших ее насекомых и лишь отметив про себя распахнутые от ужаса глаза супруга, промелькнувшего мимо нее.
Затем стремительно приближавшийся белый пол вернул Джоан к жестокой действительности. Она разрушила классическую группировку – голова прижалась к груди, Джоан резко выбросила вперед руки и ноги, сразу превратившись в жирную домашнюю кошку, словно рассчитывая безопасно приземлиться на все четыре конечности. В этот момент она издала единственный звук – громкий, пронзительный вопль – предсмертный стон умирающего. Но сама его уже не слышала. Кровь, хлынувшая из ушей, заглушила все остальные звуки, кроме прощального стука собственного сердца.