И только отодвинувшись от стены и увеличив угол обзора, он понял, что случилось там, на крыше. Ричардсон заметил, что ярко-желтая стрела автоматического подъемника «Маннесманн» пришла в движение.
Слегка погромыхивая, оконно-моечная машина двигалась по монорельсу вдоль парапета в сторону якорной скобы, через которую был пропущен канат Ричардсона. Намерение Измаила было вполне очевидно: с помощью механической платформы воспрепятствовать спуску.
Куртис подбежал к «Маннесманну» и, упершись спиной в корпус автомата, попробовал его затормозить.
– Помогите мне! – крикнул он Дженни и Элен. Обе женщины быстро пристроились сбоку, пытаясь помочь ему по мере своих скромных сил. Но у робота был слишком мощный мотор. Куртис вернулся к якорю и заглянул через парапет. Ричардсон преодолел не более трети высоты Решетки. Если он не прибавит, то робот наверняка достанет его.
«Маннесманн» затормозил точно напротив якорной скобы. На какую-то секунду машина замолкла и остановилась. Затем раздался громкий щелчок электровыключателя, и стрела стала быстро выдвигаться за обрез крыши.
Куртис устало присел на бетон. Никакая идея больше не приходила на ум; Ему хотелось сидеть и ни о чем не думать. От взгляда через парапет у него закружилась голова. Даже если он усядется на эту механическую платформу, что он будет в силах сделать? Просто отдаст себя в руки Измаила, и все. В результате тот получит две жизни вместо одной.
– Вы же коп, черт вас подери! – закричала Элен. – И должны что-то сделать!
Куртис почувствовал на себе холодный взгляд ее зеленых глаз. Он поднялся и подошел к обрезу крыши.
Это было самоубийством. Только идиот мог такое придумать. Куртис ругал себя последним кретином, но все-таки сходил к ящику за вторым привязным ремнем и нехотя залез в тесную механическую люльку.
– Не надо больше ничего говорить, – обратился он к женщинам. – Проклятие, я не испытываю даже никакой симпатии к этому малому.
Он застегнул спасательный нейлоновый пояс и защелкнул карабин на поручне платформы. Ноги у него дрожали, и, хотя было довольно тепло, он весь похолодел и даже ощущал, как волосы на голове приподнялись от страха. Автоматическая стрела выдвинула платформу за край крыши, и та повисла над пропастью. Куртис бросил взгляд на тревожные лица женщин, подумав, увидит ли он их еще когда-нибудь. В этот момент люлька дрогнула и начала свое неумолимое движение вниз. Сделав глубокий вдох. Куртис кивнул и помахал им рукой. В глазах Элен он заметил слезы.
– Это глупо, – сказал он, горько усмехнувшись. – Глупо, просто глупо.
Крепко держась за поручень, он заставил себя посмотреть вниз. Передним была развернутая иллюстрация из учебника по перспективе: параллельные прямые и мощная ровная плоскость футуристического фасада Решетки, постепенно сужающаяся до крохотной площади перед зданием. Под ним, точнехонько на пути набирающего скорость робота-мойщика, словно кукла на веревочке, висел Рэй Ричардсон.
Ричардсон соскользнул еще на десять футов вниз и классической дугообразной стойкой опять уперся в стену. Господи, ну и суровая же работка ему подвалила, подумал он. Спина ныла от боли, будто от сильного удара. В исполнении опытных скалолазов спуск по канату выглядит легким занятием, а ему уже стукнуло пятьдесят пять. Он бросил взгляд на надвигавшуюся сверху платформу – та была уже всего в сорока футах от него – и снова оттолкнулся от фасада. Но на этот раз попытка оказалась не столь удачной, всего пять или шесть футов. Отчетливо понимая, что эта хреновина догоняет его, Ричардсон пытался прикинуть, как бы от нее увернуться. Вот именно, как? И о чем, черт возьми, думает этот Куртис? Ведь Измаил мог в любой момент сбросить платформу ему на голову!
Еще раз отскочив от стены и проскользив вниз несколько футов. Ричардсон вздрогнул от боли. Колени так разболелись, что ноги было почти невозможно согнуть. Но это была сущая ерунда по сравнению с тем, как горела у него поясница, которую до крови натерло спасательным ремнем через тонкие брюки от Армани и легкую хлопковую рубашку. Такое же сильное раздражение было и на внутренней стороне бедер, которыми он фиксировал канат при спуске. Может, действительно стоило пустить Куртиса вместо себя. В конце концов, он полицейский и по службе привык к разного рода неудобствам.
Внезапно он почувствовал, что канат все больше сыреет, и посмотрел наверх. Механическая моющая головка не прекращала преследовать его и при этом интенсивно поливала и окна, и канат какой-то жидкостью. Какого хрена заказчикам вообще понадобилась система для мытья окон? Чтобы повысить настроение своих сотрудников? Произвести впечатление на общественность? Не похоже, чтобы их особо волновали проблемы гигиены.
Оттолкнувшись от стены, Ричардсон стравил очередную порцию каната через спускатель, стараясь припомнить, насколько коррозийным был раствор для мытья окон. Как ему было известно из прошлого скалолазного опыта, именно контакт с химически активными веществами являлся основной причиной обрыва веревок: даже при малейших подозрениях, что ваша веревка облита каким-то химикатом, ее следует выбросить. Это очень разумный совет, но только не для случая, когда химическая обработка проводится именно в то время, когда вы на ней висите, да еще в нескольких сотнях футов над землей. Он принюхался к запаху мылообразной жидкости у себя на руках – пахло лимонным соком. Интересно, кислота это или нет?
Теперь машина была от Ричардсона всего в двадцати футах. Его удивляло, что она до сих пор не повредила канат. У него еще оставалось время на один прыжок. Он оттолкнулся от окна, успев еще подумать, что мог бы разбить стекло и нырнуть, как тюлень, внутрь, но вдруг обнаружил, что на этот раз прыжок оказался намного короче, чем он рассчитывал – не больше двух-трех футов. Ну конечно! Платформа прижала канат к стене. Пора отползать в сторону.
Ричардсон стал перебираться с одной стороны окна на другую, готовясь пропустить мимо себя электрическую каталку, но в это время платформа резко сорвалась вниз со скоростью около десяти футов в секунду.
Куртис почувствовал, как у него под ногами дно мойки-автомата тяжело ударило Ричардсона по голове и, заглянув через перила, увидел, что канат еще держался, хотя сам архитектор был без сознания.
Когда полицейские связывали отключившемуся от электрошока Митчу руки за спиной, один из них обратил внимание на его наручные часы.
– Эй, глянь-ка, – обратился полицейский к напарнику, который еще держал в руках свой «Тазер» на случай, если Митчу понадобится дополнительный электрический укол.
Второй коп наклонился поближе:
– Что там у него?
– Да вот, часики. Не хухры-мухры, а настоящий «Подводник». Фирма «Ролекс».
– "Подводник", говоришь? Может, поэтому он так и нажрался?
– Откуда у пьяницы часы за десять тысяч баксов?
– Может, просто стащил где-нибудь.
– Неа. Любой алкаш тут же продал бы такие часы. Возможно, он говорит правду. Кем он там себя назвал? Архитектором?
Митч застонал.
– Сколько ты ему всадил из своей электропушки?
– Всего одну порцию.
Они развязали Митчу запястья, посадили на багажник машины и стали ждать, когда он очухается.
– Может, и в самом деле здесь что-то не в порядке?
– И на него напало здание? Ну-ну.
– Помнишь, тот малый из окружной тюрьмы тоже рассказывал, что у них лифт убил кого-то?
– Ну и что из того?
– А то, что надо проверить.
Второй полицейский неуклюже помялся с ноги на ногу и посмотрел вверх, сфокусировав взгляд на торчавшей перед ним башне Решетки.
– Что это там? Вон там, на стене, смотри.
– Не вижу. Надо взять прибор ночного видения.
– Похоже на мойщиков окон.