И она, как ему казалось, тоже нуждалась в нем. Он даст ей что сможет — то, чего она захочет.
— Да, я плачу о нем, — проговорила Кейт и посмотрела на Алекса.
Лицо у нее было покрыто красными пятнами, глаза распухли. Она несколько раз шмыгнула носом.
Алекс дал ей свой носовой платок. Кейт вытерла глаза и высморкалась, затем взглянула на зажатый в руке скомканный носовой платок.
— Я велю Марии выстирать его и…
— Оставьте, что за пустяки. У меня много платков.
Кейт бросила взгляд на его рубашку и положила Алексу на грудь ладонь.
— Мне стыдно, что я превратилась в такую плаксу. Уверена, что для вас это полная неожиданность.
— Не вполне.
Господи, он чувствовал прикосновение каждого ее пальчика сквозь полотно рубашки. Они обжигали его, воспламеняли…
Ему следует уйти.
— Кейт, я думаю…
Проклятие, ее рука опустилась ниже, ему на живот, потом еще ниже, на…
Он затаил дыхание…
Ее рука задержалась у него на талии, но к ней тотчас присоединилась вторая, из которой выпал на пол измятый носовой платок Алекса. Руки медленно двинулись по его телу, ощупывая напрягшиеся мышцы сквозь ткань рубашки.
Милостивый Боже! Он сейчас вспыхнет жарким пламенем, особенно та часть его тела, которая наиболее заинтересована в происходящем. Он подался назад, чтобы скрыть от Кейт свое возбуждение.
— Кейт.
Неужели это его голос, такой хриплый и глухой? Он накрыл ее руки своими, прекратив таким образом ее изыскания.
— Кейт, я не уверен…
— А я уверена. — Она подняла на него глаза, припухшие от недавних слез. — Я хочу соблазнить вас.
— Вы страдаете от одиночества.
Кейт на секунду задумалась, словно собиралась что-то сказать, но переменила намерение и лишь слегка улыбнулась:
— Стало быть, я нуждаюсь в чьем-то обществе. Вы составите мне компанию?
Она наклонила голову и поцеловала рубашку Алекса в том месте, под которым находилось его сердце. Алекс готов был взорваться. Он не должен этого делать. Надо бежать отсюда через окно, только вряд ли он способен на это в данный момент.
— Э-э…
Кейт снова посмотрела на него снизу вверх — между сдвинутыми бровями у нее пролегла морщинка, взгляд был серьезным.
— Я хочу быть честной, Алекс. Я почти ничего не знаю о любовных играх в постели. Оксбери был… ладно, ни к чему об этом. — Она тряхнула головой и пожала плечами. — Но я хочу научиться. — Она теснее прижалась к нему. — С вами.
Алекс пытался собраться с мыслями, но кровь отхлынула от его головы к тому органу, который решительно взялся думать за него, неистово призывая приняться задело и уложить Кейт в постель.
— Кейт…
— Можно?
Ее маленькая ручка коснулась материального средоточия его возбуждения и очень осторожно погладила.
— Я не… — Черт побери, он задыхается. — Я на самом деле не…
Кейт продолжала нежно поглаживать все то же место, и возбужденный пенис Алекса увеличивался при каждом новом прикосновении.
— Если вы ищете искусника в…
О Боже… ее пальцы… если бы они продолжали… да… только немного сильнее… совсем немного… да… Что он пытается сказать? Да. Нет. Он пытается сказать «нет». Или, к примеру, «подождите», или… Да что за дьявол…
— Если вы ищете искусника в любовных играх, то я не вправе считать себя им.
К счастью, ее руки приостановили осаду. Алекс снова мог думать. Впрочем, недолго. Руки вытянули подол его рубашки из брюк и тронули тело.
— Я не хочу искусника, — сказала Кейт. — Я хочу тебя.
Глава 8
Храбрость Кейт поколебалась. Неужели она повела себя слишком бесстыдно? По виду Алекса никак нельзя было сказать, что он полон энтузиазма.
Да, надо признать, некая специфическая часть его существа находится в боевой готовности, почти пугающей готовности, однако все остальное… Кейт отдернула руки от восхитительно теплой кожи Алекса. Ее весьма ограниченное умение соблазнять мужчину исчерпало свои возможности.
Алекс обхватил ладонями ягодицы Кейт.
— Это правда? Ты в самом деле хочешь меня?
Она уловила надежду, желание и даже нотку боли в голосе Алекса. Быть может, он так же одинок, как она. Быть может, она в состоянии дать ему нечто гораздо более ценное, нежели чисто физическое удовлетворение.
— О да, Алекс. Я никогда ничего… никого не хотела так сильно, как тебя.
Она подняла повыше его рубашку и поцеловала в твердую грудь, покрытую мягкими, не слишком густыми волосами. Потом прижалась к ней щекой и крепко обняла Алекса. Она была намерена увлечь его к себе в постель. Наконец-то она сможет ласкать и целовать его со всей страстью, со всем пылом…
Она была бы рада избежать лишь одного — специфического фокуса, который всегда проделывал Оксбери даже после того, как стало ясно, что она не родит ему детей. Возможно, и Алексу такое по вкусу — удовольствие только для мужчины, для его чисто мужского естества. Она провела так много ночей, особенно в первые годы их брака, лежа совершенно спокойно и составляя в уме список домашних дел на завтра, в то время как Оксбери трудился на ней, что-то бормоча, потея и стеная. Не важно. Обычно это довольно скоро кончалось. И это небольшая цена за возможность ласкать Алекса, чувствовать его внимание.
Он начал стаскивать с нее ночную рубашку. О нет, Кейт знала, к чему это приведет. Спустя считанные минуты она будет лежать на спине в постели. Не надо. Не сейчас. Позже, да. После того как она проведет собственное обследование.
Она отпрянула от его груди.
— Нет.
Алекс нахмурился.
– Нет?
— Пока нет. Я хочу, чтобы первой была моя очередь.
— Твоя… очередь?
В голосе у Алекса прозвучало полное изумление, да и на вид он был явно ошарашен. Впрочем, ладно, все в порядке. Она просто не знает, как выразить свое желание. Но ведь это она позвала его сюда. Это ее комната. И Кейт намерена воспользоваться этим преимуществом.
— Я хочу… экспериментировать.
— Ты что? — В глазах у Алекса появилась настороженность. — Какой, собственно, смысл ты вкладываешь в это слово?
Кейт рассмеялась. Любопытно, что он подумал, как понял ее слова? У нее не слишком богатое воображение. Она испытывала заманчивое возбуждение безрассудства. Да, ей сорок, но она никогда еще не чувствовала себя такой молодой.
— Не знаю. Надеюсь догадаться о нем на практике. — Кейт улыбнулась и положила ладонь Алексу на грудь с растопыренными в стороны пальцами. — Ты мог бы делать намеки или прямые указания, если убедишься, что намеки мне недоступны. — Она поцеловала его сосок и услышала шумный вздох. — А я принимаю окончательные решения.
— Ну, знаешь ли, ни к чему подобному я не привык.
Кажется, он немного задыхается?
— Уверена, что нет, но считаю, что я должна на этом настаивать.
Кейт провела рукой линию от его груди к поясу брюк и ощутила, как напряглись мышцы его живота.
— У меня нет никакого опыта в разговорах об искусстве соблазнять, и потому я нуждаюсь во многих разъяснениях.
— А… понимаю… — Нет, он и вправду задыхается и даже говорит с растяжкой. — В таком случае… прошу тебя… продолжай.
Кейт облизнула внезапно пересохшие губы. Есть одна вещь, о которой она непременно должна упомянуть. Она судорожно сглотнула. Так трудно говорить об этом. Унизительно. Вздор, Алекс будет рад услышать то, что она ему сообщит.
— До того как мы… н-начнем… — Она снова сглотнула. — Ты должен узнать… тебе приятно будет узнать… вернее сказать, тебе, вероятно, принесет облегчение, что не нужно беспокоиться… я имею в виду…
Собственно говоря, к чему она это затеяла? Он и сам мог все сообразить, ведь ей уже сорок, но возраст в ее случае совершенно ни при чем…