Даже Хорас, кажется, осознал реальное положение дел. Голос его прозвучал почти вежливо, когда он произнес:
— Да, я понимаю. Очень мило с вашей стороны, Доусон.
— Рад помочь, Оксбери.
Лорд Доусон продолжал со злостью взирать на Хораса. Воздержится ли он в ближайшие несколько минут от новых попыток задеть его самолюбие? Где же, во имя Господа, запропастилась проклятая карета?
В дверях появился мистер Сайке.
— Карета подана. Аллилуйя!
— Прекрасно, мы должны ехать. Не хочется задерживать лошадей. Хорошо, что мы успели повидаться с вами перед отъездом, Хорас. — Да простит ее Бог за эту ложь. — Уверена, здесь все будет соответствовать вашим желаниям. Мистер Сайке отлично справляется со своими обязанностями.
Кейт изобразила совершенно идиотскую, по ее собственному ощущению, улыбку и направилась к выходу.
— А вот и наш багаж. — Процессия слуг, возглавляемая Марией, стала спускаться с лестницы. — Желаю вам приятно провести время в Лондоне.
Она остановилась, чтобы пропустить слуг, которые несли чемоданы.
— У вас имеется какая-то особая причина для приезда в город именно в это время?
Она не ожидала услышать серьезный ответ, только вежливую или вежливую настолько, насколько на это способен Хорас, банальную отговорку. Кейт уже переступила порог, когда услышала его слова:
— Совершенно верно, имеется. Я приехал затем, чтобы выбрать себе жену.
Грейс и лорд Доусон уставились на него в том же изумлении, что и сама Кейт. Даже Гермес, казалось замер при этих словах — перестал рычать. Уизел, которому без малого шестьдесят, мужчина, которого Грейс всегда считала закоренелым холостяком, тощий, брюзгливый, самодовольный Уизел решил жениться?
— Ну что ж, желаю вам успеха.
Хорас усмехнулся и пригладил Ладонью жидкие седые волосы.
— Сомневаюсь, что могу полагаться только на успех.
— Верно. — Кейт не могла понять, то ли она сейчас расхохочется, то ли ее вытошнит прямо на мраморный пол. — Разумеется. Точно. Да, в самом деле. Тогда всего хорошего!
— До свидания.
Хорас чуть-чуть скривил губы, то ли улыбаясь, как решила было Кейт по первому впечатлению, то ли из-за приступа несварения желудка, что тоже могло иметь место, и махнул рукой.
— Не спешите возвращаться.
Бедная леди Оксбери! Дэвид двинулся верхом на лошади следом за экипажами, как только они отъехали от Оксбери-Хауса. Он определенно не желал бы находиться в более или менее продолжительном общении с лордом Олухом. Даже нескольких минут, в течение которых он вынужден был терпеть его присутствие, оказалось слишком много. Треклятый самодовольный хлыщ, провались он к дьяволу в пекло!
Зевсу не по нраву было плестись за телегой зеленщика, и он попытался обогнать ее галопом; Дэвид натянул поводья, дабы укоротить его прыть, но был вынужден почти в ту же минуту увернуться от фаэтона с высоким облучком, которым правил какой-то косорукий болван, пытавшийся свернуть за угол слишком быстро. К счастью, экипажи Оксбери были уже далеко впереди, им ничто не угрожало. Он проглотил свои проклятия и пустил Зевса более скорой рысью. Дэвиду не терпелось отряхнуть лондонскую пыль с сапог, а также брюк, куртки и шляпы хотя бы ненадолго.
Как только они выбрались из города, Дэвид обогнал повозку с багажом и поравнялся с каретой, в которой находились Грейс и ее тетя. Дэвид помотал головой из стороны в сторону, чтобы расслабить затекшую шею, и сделал глубокий вдох.
Господи, он даже забыл, как звучит тишина. В Лондоне никогда не бывает тихо. Даже по ночам не умолкает шум — грохот колес по булыжникам мостовой, цокот подкованных конских копыт, крики пьяных мужчин. Он так привык со временем к этому шуму, что перестал его замечать и не думал о нем. До этого часа, когда шума не стало. Теперь он мог слушать пение птиц и шелест листвы от порывов ветра. А воздух! Он снова может глубоко дышать без приступов неуемного кашля.
Он начал думать о предстоящих развлечениях. О том, как будет пускать Зевса в галоп, не опасаясь ни экипажей, ни других всадников. О прогулках по тихим тенистым дорожкам — разумеется, рука об руку с Грейс, об укромных уголках, где можно сорвать поцелуй-другой, а может, и более того.
Он получил возможность раздобыть особую лицензию на брак. Она, так сказать, жгла ему карман. Как только он уговорит Грейс взять его в мужья, ему понадобится всего на всего священник, пара свидетелей, а после произнесения необходимых обетов — удобная, мягкая постель.
Он подвигался в седле. Если чересчур много размышлять о таком сюжете, можно превратить езду верхом в настоящую пытку. Лучше обратить мысли к теме не столь возбуждающей — подумать, например, об Алексе и леди Оксбери.
Он бросил взгляд на карету. Что произошло между ними?
Зевс помотал головой. Зазвенела сбруя. Дэвид наклонился и похлопал коня по шее.
Должно было произойти нечто очень серьезное, важное для обоих. Алекс выглядел ужасно наутро после бала у Олворда. Дэвид фыркнул, и Зевс передернул ушами. Право, Алекс выглядел так, словно побывал в аду. Дэвид видел его таким осунувшимся только в тот день, когда они обнаружили карету деда и бабушки, разбитую в щепки свалившимся на нее огромным дубом.
Дэвид вздохнул и покачал головой. Он ожидал, что в то знаменательное утро его дядя явится к завтраку в его отвращения самодовольном настроении, если явится вообще. Он полагал, что Алекс всю ночь резвился в постели с леди Оксбери: Дэвид слышал, что домой он вернулся почти на рассвете.
Так что же все-таки случилось? Леди Оксбери отказалась принять его у себя? Тогда где он провел всю ночь? Гулял по лондонским улицам?
Когда он увидел Алекса в то утро, то решил было, что леди Оксбери попросту хладнокровная сука, но теперь, убедившись, как сильно она страдает, не знал, что и подумать.
— Лорд Доусон!
Он снова переключил внимание на карету. Грейс выглянула из окна.
— В чем дело, леди Грейс?
— Тетя Кейт очень плохо себя чувствует. Вы не могли бы попросить кучера Джона, чтобы он остановил лошадей?
— Само собой.
Кучер, услышав слова Грейс, уже натягивал вожжи.
— Прошу вас, помогите ей выйти из кареты. — Грейс повернула голову и взглянула на тетку, затем снова обратилась к Дэвиду: — Это совершенно необходимо.
— Сию минуту.
Дэвид спрыгнул с седла на землю и распахнул дверцу экипажа. Грейс нисколько не преувеличивала: лицо у леди Оксбери было белым как мел, если не считать тех участков, которые имели зеленый оттенок.
— Вы хотели бы выйти, леди Оксбери?
Она кивнула, прижав ладонь ко рту.
Дэвид почти вынес женщину из кареты. Она ждала, прислонившись к боковой стенке кареты, пока он поможет выйти Грейс и Марии. Потом подхватил Гермеса, а три женщины поспешили уйти с дороги. Леди Оксбери сделала всего несколько шагов по траве, после чего ее вырвало. Грейс поддерживала ее.
— Тетя Кейт, вас еще будет тошнить?
Леди Оксбери помотала головой.
— Мне кажется… Я думаю…
Грейс обхватила ее одной рукой за талию и увела к большому дереву. Все три женщины скрылись за толстым стволом.
Кучер Джон сдвинул кнутовищем свою шляпу на затылок и почесал лоб.
— Ваша милость, как вы считаете, не задержаться ли нам тут ненадолго?
— Полагаю, это было бы разумно.
Он мог бы предложить свою помощь, но не хотел, чтобы леди Оксбери почувствовала себя неловко из-за его вмешательства в подобной ситуации. Он сделал несколько шагов потраве, приблизившись к дереву, откашлялся и окликнул:
— Леди Грейс!
Мария первой появилась из-за дерева.
— Милорд, не могли бы вы принести из кареты плетеную корзину? Я в нее положила вещи, которые помогут в случае чего, но женщина в таком положении, как миледи… словом, мне думается, нам придется сделать остановку еще не раз, пока мы доедем до места.