Кейт снова посмотрела на Алекса. Кажется, он побледнел? Она заметила, что на виске у него пульсирует жилка. Он должен возненавидеть ее.
— Кейт, зачем ты все это говоришь? И почему, каким образом ты узнала, что не бесплодна?
— Потому что… Потому что зачала ребенка… твоего ребенка.
Алекс широко раскрыл глаза. Секунду он выглядел совершенно потрясенным, потом просиял улыбкой и обнял Кейт за плечи.
— Это правда? Ты уверена?
— Думаю, что да. Мария вполне уверена. И у меня есть определенные признаки.
Он прижал ее к себе.
— Я так надеялся на это! Дэвид мне намекал, но что он, в сущности, может знать о таких вещах?
Кейт обвила руками талию Алекса. Она не ожидала подобной реакции.
— Я получу специальную лицензию! Могу ли я поехать за ней уже завтра с утра или подождать до конца праздника? Мы поженимся в ближайшее время.
— Ты не обязан на мне жениться, Алекс.
Он слегка отстранил ее от себя и посмотрел на нее с высоты своего роста, насупив брови.
— Не смеши меня. Разумеется, я обязан на тебе жениться. Я не могу допустить, чтобы мой ребенок, будь то сын или дочь, родился незаконным, чтобы мое дитя считали и называли бастардом!
– Но…
— Нет. — Он положил палец ей на губы. — Если бы ты не любила меня, не позвала бы к себе в постель, не отдалась бы мне.
— Но получается, что я заманила тебя в ловушку.
— Кейт, я больше всего на свете хотел попасть в эту ловушку. Я двадцать три года мечтал жениться на тебе, и теперь, когда ты носишь под сердцем моего ребенка, ты не можешь мне отказать. — В глазах у него вдруг вспыхнуло беспокойство. — Прости, не считаешь ли ты, что сама попала в ловушку?
Кейт вздохнула:
— Я так считала, когда думала о том, что мне одной придется терпеть насмешки и осуждение общества. Когда представляла себе, что скажут мой брат и Уизел, узнав о случившемся.
Алекс снова привлек ее к себе. Кейт почувствовала огромное облегчение и прижалась к нему.
— Они скажут что-нибудь вроде «поздравляем» и «желаем всего наилучшего».
— М-мм. — Кейт потерлась щекой о его грудь. — Я люблю тебя, Алекс. Я старалась быть хорошей женой для Оксбери, но никогда не переставала любить тебя.
— И я люблю тебя, Кейт. — Он погладил ее по голове. — Я тосковал по тебе, ты это знаешь. Двадцать три года.
Алекс рассмеялся. Кейт чувствовала себя непривычно спокойной, как бы защищенной от всех бед и опасностей этого мира — она больше не одинока. Это чудесно.
— Как ты полагаешь, мы могли бы сейчас лечь в постель?
Алекс рассмеялся.
— Спать?
Она принялась вытягивать рубашку Алекса.
— Со временем да.
Она погладила его живот ладонями. Вместо страха и беспокойства Кейт испытывала непреодолимое… желание. И любовь, конечно, тоже. Но главное, она страстно хотела, чтобы он вошел в нее как можно скорее. И расстегнула одну из пуговиц у Алекса на ширинке.
— Ты хочешь меня?
— Да. Очень.
Она расстегнула ширинку до конца. Алекс не носил кальсон. Кейт обхватила рукой его плотный, горячий член.
— Сними рубашку.
— Какая строгость! Это что, результат возникших у тебя материнских чувств? Осторожнее, Кейт, иначе сделаешь из меня кастрата.
— Я не хочу ждать, Алекс.
— Вполне понятное чувство.
— Я слишком долго ждала.
— Не могу не согласиться с этим, но тебе придется подождать еще немного, иначе ты вынудишь меня излить семя тебе в ладонь.
— Ох! — Кейт вздохнула и, с огорчением выпустив из ладони свою добычу, слегка отступила назад. — Ну хорошо.
Алекс не терял времени даром и сбросил одежду. Кейт потянулась к нему. Алекс удержал ее руки.
— Нет, не надо. Не трогай меня, пока мы не снимем с тебя эту долгополую ночную сорочку.
Кейт покраснела.
— Я хотела надеть что-нибудь более соблазнительное, но ничего другого у меня нет.
Алекс усмехнулся:
— Единственный недостаток этой ночной рубашки заключается в том, что она на тебя надета. Она станет очень милой, когда ляжет вон туда на пол, обещаю тебе. — Он ухватился за рубашку. — Подними руки.
Зевс всемогущий, как же она красива! Милые маленькие грудки — хотя, кажется, не такие маленькие, какими были тогда, в их первую ночь. Может, это один из признаков ее положения? Выпуклые бедра, нежная округлость живота… Он положил руку на то место, под которым рос его ребенок. Его дитя. Обладать Кейт и ребенком… О таком счастье Алекс даже не мог мечтать.
Он снова улыбнулся. Ах, были бы у него только такие проблемы… Алекс наклонился и дотронулся кончиком языка до ее соска. Она вскрикнула и схватила его за плечи.
Алекс уложил Кейт на кровать и лег рядом. Кейт потянулась к нему, но он отодвинулся.
— Не так скоро, любовь моя.
Кейт снова потянулась к нему. Неужели он не видит, как она хочет его?
— Да, Алекс. Сейчас. Я хочу тебя сию минуту.
— Скоро, обещаю, но не сию минуту.
Он покрыл Кейт поцелуями. Она раздвинула ноги, прогнулась. Ах, он наконец добрался до сосков. Они были такие налитые и твердые. Алекс касался языком то одного, то другого, потом начал их посасывать.
Это было хорошо — это было дивно, но недостаточно.
— Прошу тебя, Алекс…
Она готова умолять, плакать, кричать — все, что угодно, только бы он вошел туда, где она более всего в нем нуждалась.
Он отпустил ее руки и теперь мог ласкать груди; губы его наконец двинулись ниже, и Алекс задержался, чтобы поцеловать живот Кейт.
— Как ты думаешь, это мальчик или девочка?
— Что? — Впервые с того момента, как она узнала о своей беременности, Кейт не думала о ребенке. — Не знаю.
Кейт попыталась ощутить тепло материнского чувства, но безуспешно — ею овладела страсть.
— Мы не могли бы поговорить об этом позже? Я безумно хочу тебя.
Она приподняла бедра. Алекс рассмеялся. На губах у него появилась прямо-таки волчья улыбка, и он снова опустил голову. Сдвинул ее с живота Кейт…
— Ой! — вскрикнула она и села — уж слишком острым было ощущение.
— Что? Тебе понравилось?
Его язык коснулся самого чувствительного маленького местечка у нее между ног.
— Да. О да!
Кейт снова легла и раздвинула ноги шире.
Алекс подсунул руки ей под ягодицы и слегка приподнял ее. Его язык двигался деликатно, как бы провоцируя ощущения.
Кейт была готова взорваться, готова умереть. Она была готова…
— Алекс! О, прошу тебя…
— Кейт… — В голосе у него, как ей показалось, прозвучало почти то же отчаяние, которое испытывала она. — Да. Вот сейчас.
Она раздвинула бедра, и Алекс вошел в нее.
— Ах! — Она вздрогнула, когда Алекс распростер ее, а потом начал двигаться. — Алекс. Ах! Ох! Алекс, ох!
Кейт, ухватив его за бедра, содрогалась от пронизывающих ее ощущений. В какой-то момент Алекс замер и Кейт ощутила теплое истечение семени.
Они оставались в таком положении несколько минут: он — тяжело навалившись на нее, она — крепко прижимая его к себе.
Одиночество всех лет ее замужества и год вдовства остались позади, миновали.
Алекс перелег на бок и обнял Кейт:
— Это было хорошо.
— Не то слово. Это было чудесно. Ты восхитителен.
Алекс усмехнулся.
— Что, слишком хорош для старика?
— Не так уж ты стар. — Кейт погладила бедро Алекса. — И скоро станешь отцом.
— Да. Мужем и отцом.
— Разве я уже сказала, что выйду за вас замуж, сэр?
Алекс поднял бровь.
— Ладно, я не уверен, что эти уста… — Он поцеловал ее в губы. — … сказали «да», но это вот местечко… — Он приподнял бедра и указал на ее промежность. — … определенно дало согласие на брак. Вы намерены оспаривать это, мадам?
— Н-нет.
— Теперь я понял, что мне следует удерживать вас в этой постели до тех пор, пока не получу вашего полного и безусловного согласия. — Он провел рукой по спине Кейт, затем помассировал ягодицы. — Мне представляется, что у этих стариковских мозгов есть еще в запасе убедительные аргументы. Как ты думаешь?